— Если б я мог вам помочь! — Мэтисон помотал головой. — Что-то такое стряслось во времена моего деда, и деревенские предпочитают об этом помалкивать. Они меня ненавидят, знаете ли. Естественно, случались аварии, как на любой большой шахте. Кровля рушилась, были неудачные взрывы. Документы не сохранились, если они и были, то давно уничтожены. В Кумгилье еще живет единственный бывший шахтер, старый Джо Льюис. Ему, верно, далеко за девяносто. Иногда он приходит сюда и выкрикивает угрозы, но в сущности, вполне безобиден. Он меня обвиняет в том, что я загубил шиферное дело, но это же смешно, оно пришло в упадок еще до войны. Вот он наверняка знает, что здесь произошло.
— С ним я уже говорил. Боюсь, из него ничего не вытянуть. Так что придется мне просто обращаться с этим духом, как с весьма сильной нечистью, и попытаться изгнать ее из ваших мест.
— Тогда приходите вечером, — Мэтисон встал из-за стола. Казалось, он готов извиниться за свою вспышку, но он ограничился слабой улыбкой. — Я буду у себя в офисе. Хотите, кто-нибудь пойдет с вами?
— Лучше мне одному. — Несмотря на жару, по спине Саймона пробежал легкий озноб. — Если можно, устройте так, чтобы кто-нибудь из механиков спустил меня на глубокий маршрут и был на месте, чтобы поднять обратно, когда я закончу. Думаю, это все, что мне потребуется.
— Ты действительно готов бороться? — с тревогой спросила Андреа на обратном пути в деревню.
— Готов или нет, я обязан это сделать. По крайней мере, я знаю, что сохранил веру. Тот голос внутри больше не кричит: "Ты не веруешь в Бога!" Конечно, мне хотелось бы больше времени на подготовку, но теперь это невозможно. Опасность такова, что грозит любому входящему в пещеры. Поисковая группа напрасно теряет время, но не стоит говорить им об этом. Остается молить Бога, чтобы хоть они возвратились благополучно.
— Я бы хотела вечером пойти с тобой, — неуверенно предложила Андреа, зная, что он откажет.
— Нет! Больше всего мне поможет, если ты останешься и будешь непрестанно молиться за меня, пока я там.
Волна дурноты нахлынула на Андреа, она даже пошатнулась, но через секунду все прошло. Она вложила влажные холодные пальцы в руку Саймона, надеясь, что он не заметит ее состояния. Ощущение миновало, оставив слабость и страх. Это было "то самое чувство", как его называл Саймон: предостережение, угроза. И она поняла, что очень скоро произойдет ужасное. Как и опасался Саймон, теперь они принялись за нее!
