Они высадились на платформе и ждали, пока все соберутся идти дальше. Дэвид презрительно усмехнулся. Точь-в-точь метро у них дома: и просторно, и светло. Тут он заметил боковой ход из туннеля, загороженный помятой проволочной сеткой. Вот это уже по-настоящему интересно! В такое место он бы обязательно забрался с Уолли и его приятелями. Всего-то и дел — перешагнуть сетку, пока никто не видит, и перед ним откроется неизведанный мир. Когда хватятся, будет уже поздно. Ударятся в панику — ну и что? Любой нормальный человек может сам выбраться наверх по шахте фуникулера, и никто ему не помешает. Классная идея. Дэвид сосредоточенно выжидал подходящий случай. Может, и удастся самому устроить себе развлечение, которое у него отняли.
Пока звучала магнитофонная запись, он слонялся в стороне, пиная обломки сланца, а один большой камень так отфутболил в темноту, что тот гулко ударился в стену пещеры. Все аж подскочили, мать неодобрительно оглянулась. Дэвид только ухмылялся: он стоял в тени и вряд ли его заметили.
По пути в следующую пещеру он уже все обдумал и решил. Замедлив шаг, он отстал от процессии: его привлек еще один широкий лаз в штольню. Здесь тоже была сетка, такая искореженная и перекрученная, как будто туда уже кто-то продирался, и не раз. Никто его не видел. Дэвид перемахнул через загородку и очутился в мире, где не существовало ни фонарей, ни настырного гида, а главное, родителей с их вечным ворчанием и придирками.
Он постоял, прислонившись к грубо вытесанной стене и прислушиваясь. Голоса замирали, удалялись; почудилось, что он слышит мать, но видно, ошибся: ее резкий гнусавый голос, однажды запечатлевшись в мозгу, застревал там навсегда.
Вдруг он опомнился — надо же было взять фонарь! Но тут же обрадовался: фонарь был в заднем кармане джинсов — маленький, в виде шариковой ручки с зажимом. Не ахти снаряжение для такого дела, какое он задумал, но хотя бы видно, куда идти.
Он взглянул в последний раз на тусклое оранжевое сияние, сочившееся с основной туристской трассы, и зашагал в противоположную сторону, в глубь горы, давясь смехом: вот здорово, забава что надо!
Дэвид шел медленно, кровля нависала все ниже, так что приходилось нагибаться. Иногда сланцевые выступы царапали шлем; местами сталактиты и сталагмиты были так остры, что могли поранить. Потом свод ушел вверх, идти стало совсем удобно.
Через некоторое время он вышел на развилку, просторный ход поворачивал направо, более узкий — налево. Он посмотрел на часы, чтобы определить, далеко ли ушел. Стоят, черт возьми! Он потряс их, постучал о ладонь, снова поднес к уху — тишина. Что за хреновина, эта штука еще ни разу его не подводила, а тут как назло! Ну, неважно: скорей всего, шел он не дольше получаса, значит, одолел примерно четверть мили, а то и меньше, так как шагал медленно. Надо пройти еще немного, скажем, полчаса. Запомнить все повороты — и вернуться, все просто, как два пальца обмочить.
