— Постарайтесь об этом не думать, — Рэнкин понял, что здесь, во тьме проклятой шахты, эти слова звучат глупо, но больше ничего не пришло в голову. Усилием воли он взял себя в руки. Ему понадобится вся его сила, битва только началась.
— Что теперь делать? — Беллмэн оглянулся туда, откуда они пришли, всем сердцем желая оказаться сейчас на свежем воздухе. Он был изрядно напуган.
— Слышите! — Стаффорд резко обернулся. — Шум какой-то. Голоса. За этим завалом кто-то есть!
И они услышали знакомые стоны, жалобный плач. Звуки доносились из того самого места за толстой стеной обрушившихся камней, где, по словам околдованного Стаффорда, были пленники.
— Что там? — Стаффорда охватила паника.
— Успокойтесь, — Рэнкин старался говорить уверенно, опасаясь, что Стаффорд бросится бежать. — Именно это место мы искали, здесь много лет томятся в вечной тоске души несчастных. Мы снова должны прибегнуть к экзорцизму. Помолимся Господу, дабы нам и впредь сопутствовала удача.
Крики за стеной стали громче, и они расслышали: "Не оставляй нас, Джетро!"
Они стояли в темноте, прижавшись друг к другу, и вдруг почувствовали, как земля задрожала под ногами. Вдалеке раздался грохот, он нарастал, стремительно приближаясь. Стены и потолок ходили ходуном, отовсюду посыпались камни.
— В укрытие! — завопил Саймон, одной рукой крепко прижимая к себе Андреа, а другой сумку с драгоценным сосудом. — Назад в туннель. Пещера может рухнуть каждую секунду. Все повторяется. Джетро хочет снова похоронить свои жертвы под обвалом. И нас вместе с ними!
Они бросились назад, в туннель и достигли его в тот миг, когда стена, отделявшая их от погребенных, со страшным грохотом, как при подземном взрыве, провалилась внутрь, подняв клубы удушливой пыли.
И среди этого грохота они услышали отчаянные крики погребенной рабочей смены, плач детей, осознавших, что им никогда не выйти отсюда.
Сразу после полуночи Илай Лилэн незаметно выбрался из "Лагеря Карактака". Путь его лежал через поле в обход деревни. Лунный свет был достаточно ярок, и он мог не зажигать фонарь. Бородатое лицо выражало угрюмую озабоченность.
Все уже, наверное, собрались и ждут его. Мужчины и женщины, тайком покинувшие свои жилища, вожделели тел друг друга, но горе тому, кто посмеет совокупиться до прибытия главаря. Пожилые жаждали омоложения и пытались обрести его на Пути Тьмы; те, что помоложе, стремились к безграничной власти.
Тревожные мысли не оставляли Лилэна по дороге к церковному погосту. Викарий умер явно не ко времени. Разумеется, Лилэн не собирался оплакивать Брэйтуэйта, но его кончина могла привлечь внимание к тому, что творилось в деревне и во что при жизни старика никто не вмешивался. Они постоянно собирались на кладбище, оскверняли могилы, но всегда заметали следы. И вот кто-то перестарался. Мазут на могиле Джо Льюиса, ругательство на дверях церкви, перевернутое распятие и еще кое-какие святотатства. Будь Брэйтуэйт жив, беспокоиться бы не пришлось: он бы, не поднимая шуму, сам привел все в порядок — жалкий старик, в одиночку пытавшийся противостоять злу. Теперь все изменилось.
