Саймон ощутил присутствие зла: пронизывающий холод, мерзкий запах, будто тело в гробу уже начало разлагаться. Он хотел встать, распахнуть пошире двери, впустить свет и воздух, включить лампы. Но не мог пошевелиться и почти ничего не видел… Рядом застыла в оцепенении Андреа, неподвижно глядя в пустоту.
Теперь они были не в церкви, а в какой-то большой комнате с темными драпировками на стенах. Там тоже был алтарь, поэтому на первый взгляд это место можно было по ошибке принять за церковь. Кто-то снова зажег свечу, она отбрасывала дрожащие тени. У алтаря толпились люди — обнаженные мужчины и женщины с вкрадчивыми повадками голодных хищников.
Там был и священник, вовсе не похожий на Брэйтуэйта. Он был выше ростом, подвижнее, а глаза блестели так, что хотелось отвернуться. Но это не удавалось: сила его взгляда гипнотизировала.
На алтаре шевелились две связанные фигурки, казалось, они хотели освободиться, но не могли. Остальные, тесно прижавшись друг к другу и встав в круг, злобно шипели, как ядовитые змеи перед схваткой: "дай нам крови… дай нам крови!"
Свеча вспыхнула ярко, будто услышала их и подчинилась силе, гораздо более могущественной, чем пожиравшее ее пламя. Теперь можно было разглядеть, что на алтаре связаны веревками двое детей, мальчик и девочка, кляпы во рту скрывали их лица.
Высокий человек обернулся, взгляд его искал кого-то за пределами освещенного круга. Саймон Рэнкин почувствовал сильный удар, его прижало к сиденью, но он по-прежнему не мог пошевелиться.
Это смуглое лицо, такое знакомое и такое сатанинское. Зло из пещер, принявшее обличье человека, который с нескрываемым торжеством приближался к маленьким пленникам, держа в одной руке чашу, а в другой — занесенный нож.
И в следующее страшное, помутившее рассудок мгновенье Саймон Рэнкин понял, кто эти предназначенные в жертву дети — Эдриен и Фелисити. Каждый нерв, каждый мускул напрягся в нем, но все тщетно: крик так и не вырвался из разинутого рта. Его рассудок балансировал на грани безумия, почти перейдя ее.
Кровь брызнула в чашу; зловещий человек в священнических ризах, потешаясь, наблюдал за Саймоном. Затем настала очередь Фелисити. Все повторилось, только медленней: вязкая алая жидкость пузырилась и переливалась через край. Наполненную чашу пустили вкруговую. Отвратительные твари пили, дрались из-за нее; напившись вволю, вампиры довольно скалились, размазывая красные слюни по подбородкам.
В церкви стало светлее, едкий дым взмыл кверху и вышел через открытый люк в потолке; рассеявшись по темным углам, мрак сменился сумрачным светом. Саймон Рэнкин обнаружил, что может пошевелиться, хотя конечности двигались вяло, как после сильной судороги.
