– Скажи ей, что я вернусь. Что способ есть, пусть не слушает тех, кто меня уже хоронит.
– А…
– Шторм! – рыкнул огневик.
Я проглотила опасение, что, если у него не получится, Брине будет очень больно. В конце концов, это его сестра.
– Он говорит, что вернется. Что нашел способ это сделать, и чтобы ты не слушала тех, кто его хоронит.
– Как? Он умирает! Ты слышишь?! Мама сказала, что осталось несколько дней!
– Брина, – мягко произнесла я, – успокойся. Бастиан очень сильный. Он знает, что делает.
Если бы я сама в это верила! Но мне и порыдать было не у кого на плече, и повод… его я признать оказалась не готова.
Ближайший выходной пройдет в уборке. Придется выкинуть плед, пару платьев, брошенных на постель, догоревшее сочинение для Ясперы – вряд ли она примет пепел, скажет, что он недостаточно аккуратный для зачета, и пару спортивных туфель. А ведь только заказала новые взамен убитых на тренировке!
Я усадила Брину на постель, испытав острое чувство дежавю. В прошлый раз она мне спасибо не сказала, интересно, ее хватит на этот? Впрочем, я тут же обругала себя за цинизм. Потеряв жениха и брата, я бы, наверное, озверела почище.
– А где он… то есть где ты сейчас находишься? Постоянно в этом мире или есть какое-то место вне его? Ну… как царство Таары?
– Я здесь, детка, – улыбнулся Бастиан. – Всегда здесь и всегда рядом.
Будь моя воля, я бы предпочла не слушать их, но приходилось сидеть рядом, поглаживать Брину по светлому хвосту и передавать все, сказанное Бастианом. Я чувствовала себя так, словно подслушивала чужой очень личный разговор.
Ну и немного завидовала, потому что с такой нежностью, с которой ди Файр смотрел на сестру, на меня не смотрели никогда. Разве что мама, в очень далеком детстве.
– Я так люблю тебя! Бастиан! Пожалуйста, останься… не уходи. Я не могу потерять и тебя, я… я так и не сказала Эйгену, что люблю его.
– Он тебя очень любил, – тихо сказала я. – Постоянно о тебе говорил.
Я не впервые увидела в Бастиане человека, но впервые рассмотрела в этом человеке душу. Он стоял возле Брины на коленях, касаясь ее рук своими. И хоть она ничего не ощущала, но от меня знала, что он делает, и потому боялась даже шевелиться.
– Прости меня, малышка. Твой Эйген был хороший парень. Он спас мне жизнь минимум дважды… если бы смог, спас бы и в третий.
Теперь ревели мы обе. Так и уснули в темноте, на узкой постели, прижавшись друг к другу и оплакивая общего друга. Хотя Эйген только для меня был другом. Для Брины он был половиной мира.
