– Скажите, когда вы подбежали к машине и заглянули внутрь, не обратили ли вы внимания на его руки? В каком они были положении?
Пенна некоторое время шагал молча, и мне показалось, что он пытается вызвать в памяти картину происшедшего.
– Знаете, – произнес он в конце концов, – вроде бы я посмотрел на его руки. Да, точно, потому что когда я увидел в машине лишь одного человека, то сразу подумал о самоубийстве. Именно поэтому я так уверен. Я искал взглядом оружие.
– Шон держал его в руке?
– Нет. Я увидел револьвер рядом на сиденье. Наверное, ваш брат уронил его.
– Вы не помните, он был в перчатках?
– Перчатки… перчатки… – пробормотал Пенна, словно пытаясь вызвать ответ из кладовых памяти. Потом он ненадолго замолчал. – Не знаю, – сказал он наконец. – Никак не могу восстановить всю картину. А что говорит полиция?
– Я хотел удостовериться, насколько вы помните такие детали.
– Извините, но я что-то никак не припомню.
– А если у полиции возникнет тот же вопрос, согласитесь ли вы на допрос под гипнозом? Может быть, хотя бы таким способом им удастся выяснить, как все было на самом деле.
– Под гипнозом? А разве копы проделывают такие штуки?
– Иногда. Когда дело особенно важное.
– Ну, если это так важно, то я, пожалуй, не буду против.
За разговором мы незаметно дошли до дверей сторожки. Я посмотрел на «темпо», припаркованный на том же самом месте, что и в прошлый раз. Там, где стояла машина Шона.
– Еще я хотел спросить вас о времени. В полицейском рапорте я прочел, что вы увидели автомобиль пострадавшего через пять секунд после того, как услышали выстрел. За пять секунд никто не успел бы незамеченным выбраться из машины и добежать до леса. Это верно?
– Совершенно верно. Если бы там кто-то был, я бы его увидел.
– А потом?
– Что – потом?
– Что вы предприняли после того, как подбежали к машине и увидели, что человек внутри мертв? В прошлый раз вы сказали мне, что вернулись на пост и сделали два телефонных звонка. Вы подтверждаете это?
– Да, я сперва набрал девять один один, а затем позвонил своему начальству.
– Следовательно, все это время вы не могли видеть, что происходит на площадке?
– Угу.
– Сколько времени это заняло?
Пенна сообразил, чего я от него добиваюсь.
– Но какое это имеет значение, раз ваш брат был в машине один?
– Я знаю, но попробуйте вспомнить. Сколько?
Сторож пожал плечами, как бы говоря: «Какого черта!», и снова надолго замолчал. Задумчиво шевеля губами, он вошел в хижину и сделал рукой движение, словно берясь за телефонную трубку.
