Он швырнул газету на кровать. Падая, она раскрылась на первой полосе раздела городских новостей, и Глэдден увидел снимок, который привлек его внимание. Там был изображен мальчик, катившийся на специальном коврике вниз по пластмассовому желобу. Тогда он снова взял газету в руки и прочел относящуюся к фотографии статью. В ней говорилось, что в Макартур-парке снова открылись горки, качели и прочие детские увеселения, которые временно не работали в связи со строительством в том районе станции подземки, из-за чего значительная часть парка долгое время оставалась закрытой для посетителей.
Потом Глэдден снова посмотрел на фотографию. Подпись внизу сообщала, что на снимке изображен семилетний Мигель Аракс. Район, о котором шла речь в статье, Глэдден почти не знал, но сразу догадался, что строительство станции метро могло быть одобрено муниципалитетом только в кварталах, где живут бедняки. В свою очередь это означало, что ребятишки, которые придут в Макартур-парк, принадлежат к малообеспеченным слоям общества и что большинство из них, скорее всего, будут темнокожими, совсем как этот мальчуган на снимке. Глэдден решил, что непременно сходит в парк, как только решит все неотложные вопросы, связанные с покупкой фотоаппарата, и отыщет новое убежище. С детьми бедняков ему всегда было легче. Голодная рыба способна клюнуть и на бумажного червя.
«Найти новое убежище, – подумал Глэдден. – Легче сказать, чем сделать». Пожалуй, это было его главной задачей на данный момент. Как бы тщательно он ни заметал следы, но все равно не мог оставаться ни в этом мотеле, ни в каком-либо другом. Любая гостиница относится к зоне риска, а ставки растут с каждым часом. Скоро его начнут искать – Глэдден чувствовал это каким-то глубинным инстинктом, которому не было названия. Времени в обрез, и он должен успеть найти безопасное лежбище.
Глэдден отложил газету и взялся за телефон. Прокуренный голос, прозвучавший в трубке, после того как он набрал номер, не узнать было невозможно.
– Это Ричард… из шестой комнаты, – сказал Глэдден. – Я хотел извиниться за то, что наговорил некоторое время назад. Я действительно вел себя по-хамски, и мне теперь стало неудобно.
Девица молчала, и Глэдден вынужден был продолжить:
– Ты абсолютно права, иногда здесь бывает чертовски одиноко, и мне хотелось бы знать, остается ли в силе предложение, которое ты сделала мне некоторое время назад.
– Какое еще предложение?
Девица явно старалась поставить его в неловкое положение.
