В «Бон суар» Глэдден зарегистрировался как Ричард Кидвелл. Именно это имя значилось в последнем удостоверении личности, которое у него осталось. Теперь ему необходимо выйти в сеть и приобрести новые документы. Впрочем, для того чтобы получить их, ему понадобится еще и почтовый адрес, а это значило, что в Лос-Анджелесе придется задержаться даже дольше, чем он рассчитывал.
Глэдден вздохнул и мысленно добавил к перечню вещей, которые следует сделать, пункт об аренде абонентского почтового ящика.
Натягивая брюки, Глэдден еще раз посмотрел на экран телевизора. Он увидел женщину с внушительных размеров резиновым пенисом, пристегнутым к нижней части живота при помощи опоясывающих бедра ремней. Она занималась сексом с другой женщиной. Глэддену стало противно. Он зашнуровал ботинки, выключил телевизор и вышел из комнаты.
Оказавшись на залитой солнцем площадке внутреннего двора, Глэдден поморщился и торопливо зашагал через автостоянку к конторе администрации мотеля, на ходу поправляя на груди белую майку с изображением головы Плуто. Этот забавный пес был его любимым мультипликационным героем, к тому же такая майка всегда помогала ему успокаивать детей, если они начинали бояться. До сих пор это срабатывало.
В офисе мотеля сидела за стеклянной перегородкой неряшливо одетая девица с татуировкой на том месте, где некогда круглилась левая грудь. Теперь грудь обвисла, кожа стала морщинистой и дряблой, а татуировка настолько потеряла первоначальную форму, что ее легко можно было спутать с синяком. На голове девицы красовался огромных размеров белокурый парик, губы пламенели ярко-розовой помадой, а на щеках было столько пудры, что при необходимости она вполне могла посыпать ею кекс. Именно эта особь регистрировала вчера Глэддена.
Проходя мимо, Глэдден просунул в окошечко долларовую банкноту и попросил разменять ее на три четвертака, две монеты по десять центов и одну пятицентовую, так как не знал, сколько стоят газеты в Лос-Анджелесе. В других городах Глэддену случалось платить от двадцати пяти до пятидесяти центов за номер.
– Извини, дружок, у меня нет мелочи, – отозвалась девица таким голосом, словно клянчила сигарету.
– Черт! – с досадой воскликнул он и покачал головой. В этом мире явно не осталось гостиниц, где обслужить постояльца по полной программе считали за честь. – Может, ты все-таки соизволишь порыться в своем кошельке? Мне неохота болтаться по этой вонючей улице в поисках газеты.
