– Давайте посмотрим, что тут можно сделать… – Майк взялся было за трубку стоящего на столе телефона, но передумал. – Послушайте, что-то я не припомню вашей фамилии. Я так понимаю, что вы не звонили сюда заранее?
– Нет, не звонил, я только недавно приехал в Вашингтон. Должен сказать, у меня вырисовывается сногсшибательная статья.
– Сногсшибательная? Про самоубийства полицейских? Что-то сдается мне, что из этого вряд ли выйдет сенсационный заголовок для первой полосы.
И тут я вспомнил, кто он такой.
– А вы, случайно, не работали раньше в «Лос-Анджелес таймс»? Вашингтонское бюро? Уж не тот ли вы самый Майкл Уоррен?!
Он улыбнулся, – очевидно, ему было приятно, что его или, по крайней мере, его статьи хоть кто-то помнит.
– Да, тот самый. Но откуда вы меня знаете?
– По телеграфным сообщениям, циркулировавшим между «Вашингтон пост» и «Таймс». Я отслеживал эти материалы несколько лет кряду и вот – вспомнил фамилию. Отличная работа, Майк. Вы же были криминальным репортером, верно?
– Да, до прошлого года. Потом я бросил это дело и перебрался сюда.
Я молча кивнул. Мне всегда становилось немного не по себе, когда приходилось встречаться с кем-то из бывших коллег – из тех, кто покончил с репортерской жизнью и находился теперь по другую сторону баррикад. Обычно это были так называемые огарки – журналисты, смертельно уставшие от постоянной спешки, беготни, срочной работы над свежими сенсационными материалами. Как-то мне довелось прочитать мемуары одного репортера: он сравнивал нашу жизнь с отчаянным бегом впереди зерноуборочного комбайна. На мой взгляд, это было самое удачное и точное сравнение из тех, что я когда-либо встречал. Многим со временем надоедает эта бесконечная гонка, и тогда машина их перемалывает, однако некоторым удается в последний момент увернуться от бешено вращающихся ножей. Эти счастливцы, используя свой опыт в газетном бизнесе, пристраиваются на спокойную и непыльную работенку и начинают взаимодействовать со средствами массовой информации. Именно такой финт проделал в конце карьеры Уоррен, и мне почему-то стало его жаль, хотя я искренне надеялся, что сам он ничего подобного не испытывает. Все-таки Майк был когда-то чертовски хорошим репортером.
– Не скучаете?
Я должен был об этом спросить, хотя бы из элементарной вежливости.
– Пока нет. Иногда, правда, попадается неплохая статья, и тогда мне хочется взяться за старое, подергать за разные ниточки и взглянуть на события в необычном ракурсе. Впрочем, это все уже в прошлом…
