Я вышла во двор ближе к полудню, солнце поднялось уже высоко. Макс засучив рукава рубил дрова, и по тому, что его старый, растянутый свитер был запачкан краской и в воздухе витал специфический запах, можно сделать вывод, что не так давно он что-то красил.
На улице стоял теплый осенний день, свежий воздух ласкал ноздри, и пробуждал зверский аппетит.
— Ты и дальше собираешься морить меня голодом? — спросила я Максима, глядя как тот одним взмахом топора разрубил полено.
— А я думал, ты воздухом сыта, — усмехнулся мужчина, — ну если бы ты внимательно посмотрела на стол возле печки, то обнаружила бы там пакеты с продуктами.
— Я хочу поехать домой! — с того не сего заявила я.
— Зачем?
— В смысле зачем? К маме и сыну!
— Так они не дома, — пожал плечами Макс.
— В смысле? А где? — спросила я растерянно.
— В гостях у моих родителей.
— С чего вдруг?
— Понимаешь, не ты одна тяжело переживаешь потерю Игната. Моя мама тоже не находит себе места, хотя и старается при нас держатся. Но я заметил, как она меняется когда рядом Кирюша. Во ти предложил Тамаре Игоревне погостить у нас, до тех пор пока ты не вернешься, и ей все же помощь какая никакая будет с малышом, — объяснил мужчина, что не особо успокоило.
Кто ему вообще дал право решать за меня? Думала что ответить, но слова комом встали в горле от возмущения, и тогда Макс опередил, ошарашив меня:
— Кстати, а ты знаешь что Кирилл уже почти самостоятельно сидит?
Замерла, внимательно глядя на мужчину. Наверное только сейчас, осознала насколько я выпала из жизни… Глядя назад, на то что было вчера, позавчера, я видела все в густом, сером тумане, в котором в принципе ничего нельзя было рассмотреть. Где-то там в отдаление, до меня доносились голоса мамы, плач малыша, но между нами словно стояла бетонная стена. Мой сынок уже сидит… Что еще пропустила я? Почувствовала как сердце больно сжалось, с трудом удержалась на ногах, ничего не ответив, развернулась и поплелась в дом. Рухнула обессилено на диван обняв себя руками, слезы стояли в глазах, но я упорно не моргала, не позволяя им пролиться, твердя в мыслях — «Сама виновата! Сама!» Конечно, а кто еще? Сама прыгнула в яму отчаяния и не пыталась выбраться. Теперь и самой все разгребать. Безумно сильно захотелось увидеть сына, до тряски, до сумасшествия, до боли, сейчас же.
Вскочила и схватив куртку помчалась к воротам, прошмыгнув мимо Макса даже не взглянув на него. Естественно калитка оказалась заперта, тут же воскликнула:
