Во-первых, категорически не хотелось светиться. Разумеется, вероятность, что кто-то здесь его узнает, была очень мала, но вдруг?
Самосохранение подсказывало Риддлу, что справки о своей личности лучше наводить по-тихому, а не начинать с того, чтобы попасть во все газеты магического мира, (вспышки камер указывали на то, что событие волнует общественность вполне недвусмысленно).
Во-вторых, неприятности у Малфоев были явно глобальней, чем он представил. Топили его сына качественно и с большим воодушевлением. Основное, как понял Том, было в службе какому-то Лорду Волдеморту, что каралось чуть-ли не расстрелом на месте. Мальчик даже немного удивился, что уж настолько ужасного в этом Лорде было, что его сторонников так ненавидели?
Ближе к концу, многое ему стало понятней. Похоже, то поле, на котором он очнулся стало местом эпической битвы добра со злом. И победил отнюдь не пресловутый Лорд, на сторонников которого в целом, и на Драко в частности, сейчас обрушили обвинения во всех возможных и невозможных преступлениях.
Полюбовавшись, как неотвратимо и быстро лодка адвокатской защиты идет на дно, и в общем то решив, что ловить ему здесь нечего, Том едва не пропустил блистательный выход старшего Малфоя.
Лорд был измучен страданиями, печален и в отчаянии. Сдавленным от едва сдерживаемых слез голосом он поведал суду душераздирающую историю страшного предательства внутри семьи, не забывая поворачиваться к репортерам нужной стороной. Когда он отрекся от сына, по залу пролетел холодный ветер, и Тома коснулись отголоски той же ледяной магии, которая шквалом накрыла его в туалете.
Драко рыдал. Люциус выдерживал страдающий вид. Том восхищался.
Нет, он не на секунду не поверил в то, что Драко, Драко, который и машину то без посторонней помощи завести не мог, сумел провернуть такую интригу за спиной у отца. Но, черт возьми! Как же это было красиво!
После феерического заявления старшего Малфоя, зал бурлил, как закипающий борщ. Увы, но на делах младшего Малфоя это сильно положительно не отразилось. Более того, общественность негодовала против него еще сильнее.
«Нет, ну неужели они действительно ему поверили?! Ребята, я второй час в магическом мире, и то уже понял, что это тот еще скользкий тип!»
Но похоже, что с критическим мышлением у большинства было как-то ну вот совсем не очень.
Раздался стук молотка, возвещающий начало оглашения приговора, а Том все метался. Основным вопросом было, решил ли Люциус просто и бесповоротно утопить сына-идиота и самому остаться чистым и прекрасным или это часть плана?
