Мигом вокруг собрался народ.
— И действительно, — вякнул кто-то в толпе, — чего к старушке привязался? Видно ведь, что порядочная, на вокзале полно бомжей и алкоголиков, вот их и надо задерживать.
Бабуля заголосила, почувствовав поддержку общественности. Но и Демкин завелся.
— Поступили сведения, что вот похожая старушка опустошает кошельки таких, как вы, доверчивых граждан, — сообщил он спокойно. — Обычная дежурная проверка документов. Вы что, не читали постановление нового мэра об усилении контроля на территории вокзала?
— А моральное оскорбление, которое получает честный человек, когда у него при всех проверяют, как у вора, документы, — не унимался в толпе борец за справедливость, — что вы на это ответите? Где же демократия?
— Демократия будет тогда, когда вы к нам в отделение прибежите и начнете орать, что вас обманули и обокрали.
Нашлись у Демкина и сторонники.
— Правильно сержант делает, что проверяет. Вот такие старушки нас и обманывают. Чего она, если больная, прется куда-то? Лежала бы у себя на печи и кости грела. Внучков, видите ли, ей захотелось увидеть перед смертью. А что, у внучков ног нет? Сами к бабушке не могут приехать? Проверяй, сержант, проверяй, не обращай внимания.
— Так, пройдемте, гражданка, — взял под локоть старушенцию Демкин, — тут дел на три минуты, отделение вон там, за углом, проверим документы, досмотрим вашу сумочку, и я лично доставлю вас к самому вагону.
Он понял, что толпа не даст ему этого сделать на перроне.
— Так ведь я ж опоздаю, сынок, — заныла старушенция.
— Я же сказал, что не опоздаете, — отрезал Демкин. Он тащил ее за собой одной рукой, во второй нес ее сумку.
— Слушай, мужик, будь ты человеком, отпусти старушку. Чего привязался? Она на поезд опоздает, — услышал он сзади голос того защитника демократии, что разорялся громче всех.
— Если надо, мы задержим отправление, — сказал Демкин, не оборачиваясь.
Когда он со старушенцией завернул за угол, в глазах у него вдруг потемнело, как будто осколки разорвались в голове. Кто-то сзади звезданул его чем-то тяжелым по голове. Пришел он в себя от звуков ударов и возгласов.
— На, сука, получай! Падаль! На нашего мента наехал! Ничего, мы тебя так отделаем, что всю жизнь на лекарства работать будешь!
Демкин открыл глаза и поморщился от боли. Голова гудела, словно церковный колокол. Он увидел, как его друзья, на которых он работал, били ногами того мужика-демократа, что защищал старушку. Били уже давно, потому что тот лежал в луже крови и не сопротивлялся. И что самое удивительное, из дежурки до сих пор никто не вышел.
