(а пираты, как они ни грешны, все-таки
любят свою королеву), — это сатира на викторианский ура-патриотизм. Когда полицейские хором поют: «Смело в бой! Вперед! Вперед!», но сами остаются на месте — это пародия на условности «большой оперы» (этакая английская «Вампука»). Когда в тех же «Пензансских пиратах» появляется генерал-майор, который «не выиграл ни одной баталии», но зато знает все на свете — от микробиологии до парапсихологии, — это сатира на тогдашний обычай присваивать воинские звания за заслуги, весьма далекие от ратных подвигов, и в результате появлялись полковники и генералы, отродясь не видевшие поля боя. Такого же рода человек — а именно, сэр Уильям Генри Смит — высмеивается в оперетте «Корабль ее величества „Фартук"» под именем сэра Джозефа Портера, который, как и Смит, начал свою карьеру мелким клерком, потом стал крупным бизнесменом, разбогател, получил титул баронета и был назначен первым лордом адмиралтейства, хотя он не только никогда не служил во флоте, но и вообще не был на военной службе; и он поет арию о своей «военно-морской» карьере:
Когда я ходил пешком под стол,
Я прислуживать в конторе работать пошел:
Я следил, чтобы клеркам хватало чернил,
Мел полы в кабинетах и окна мыл.
Так я мел и мыл день и ночь напролет,
А теперь я возглавляю королевский флот.
Я в конторских делах был такой удалец,
Что младшим клерком я стал наконец.
А от младшего клерка — какой разговор! —
Был не так уж далек и старший партнер.
Быть старшим партнером привык я — и вот
Я теперь возглавляю королевский флот.
Я так бойко партнерствовал день ото дня,
Что в Палату общин послали меня.
Я по зову партии голосовал,
Своему уму воли я не давал.
Я так мало думал, что воздали мне почет
И послали возглавлять королевский флот.
Так что всем, кто на суше, совет мой таков:
Если вы захотите чинов-орденов,
То надежно усвойте мудрейший наказ:
От конторских столов не подымайте глаз
И держитесь подальше от океанских вод —
И возглавите все вы королевский флот.
Наибольшего сарказма Гилберт и Салливен достигают, пожалуй, в оперетте «Иоланта» (1882) (она, кстати сказать, не имеет ничего общего с оперой Чайковского) — сатире на британский парламент и политическую жизнь, — а также, конечно, в своей, возможно, самой знаменитой оперетте «Микадо» (1885), где высмеиваются не только политические интриги, но и королевский двор. Нам сейчас многие намеки этой оперетты неясны, но современники хорошо узнавали, кого и что авторы имеют в виду. Английский сатирик Гилберт Кит Честертон был от этой оперетты в таком восторге, что сравнил «Микадо» ни мало, ни много, как с «Путешествиями Гулливера»:
