— Я чуть не сдох от жары, пока вас дожидался. Вот, решил облачиться в одежку поудобнее. Прошу меня извинить. — Он взял у слуги лохань с водой, вылил ее себе на голову, после чего затряс бородой. Во все стороны полетели брызги.
Когда он снова посмотрел на нас, я увидел, что взгляд его чуть прояснился.
— Вы кто такие? Я ждал старого полководца, а приехали какие-то дети. Ты, — он ткнул пальцем в Азиза, — ты хоть похож на араба. Видать, ты тот самый маленький принц, за которым мне велели приглядеть… Ну а ты… — Он направил дрожащий палец на Паладона. — Ты вроде такой же христианин, как и я. Похож на норманна. Телохранитель, что ли? Святые угодники, надеюсь, ты не из этих поганых славянских евнухов? А? Если да, то какая потеря для баб! — Он заржал, после чего повернулся ко мне, разглядывая, словно какое-то насекомое. — Черт меня подери, да ты иудей. Странно. Ростовщик? Не может быть. Слишком молод. Принцев хахаль, что ли? А ты ничего такой, смазливый. — Он зевнул и, раскинув в стороны руки, потянулся, продемонстрировав широченную грудь. — Ладно, ладно. Давайте, не стесняйтесь, присаживайтесь на ковер. Выпьем вина. — Он повалился на кушетку.
С нарастающим ужасом мы посмотрели друг на друга. Словно молния нас поразило кошмарное осознание того, что наш герой, великий полководец, собирающийся повести нас завтра в бой, легендарный Сид, воплощенное благородство, чье имя гремело по всей Андалусии, — невежа и нахал, который вдобавок ко всему в данный момент еще и вдрызг пьян.
Еще один миг, и мы услышали рокочущий храп. Сид уснул.
— Этот мужлан оскорбил нас, — голос Азиза звенел холодной яростью. — Мы уезжаем.
— Не получится, — покачал головой Паладон. — Если мы хотим разгромить Альмерию, нам нужна его армия. — Впервые на моей памяти он выглядел смущенным.
— Паладон, он обозвал тебя евнухом, а меня маленьким принцем. Будь здесь мой отец, он приказал бы отрубить ему голову.
— А меня он обозвал содомитом, — пожал я плечами. — Но пойми, Азиз, Паладон совершенно прав. Мне кажется, мы слишком торопимся судить о нем. Да, он отнесся к нам с пренебрежением, но при этом разве мы можем отказать ему в проницательности? В чем именно он неправ? Азиз, ты действительно юн и малоопытен. Паладон не телохранитель, но он твой друг и отдаст за тебя жизнь. Что же до меня… Я ведь и вправду твой любовник. Думаю, он все о нас знает. У Салима есть в Сарагосе шпионы. Не исключено, что свои соглядатаи есть и у Сида в Мишкате. Откуда нам знать, может, он решил испытать нас? Принялся поносить и оскорблять, желая узнать, как мы поступим в ответ. Он же нас совсем не знает. А вдруг он хочет выяснить, из какого мы слеплены теста, прежде чем пойти с нами в бой? Вдруг мы не сдюжим?
