Подобно соколу, краса взлетает в небеса,
Но от любви не скрыться ей, назад влечет она…
Его спутник запрокинул голову и расхохотался. Соломенная шляпа упала с его головы, и я увидел его лицо, залитое солнечным светом, белоснежную улыбку и тоненькие усики над гранатовыми губами. Кожа у второго юноши была гладкой, словно отполированная слоновая кость, черты лица — само совершенство, а весело прищуренные глаза показались мне озерами, наполненными тягучей смолой, столь же насыщенного черного цвета, сколь и вьющиеся волосы, перехваченные золотым обручем. Увидев его, я замер от восхищения. Мне почудилось, что на лужайке стоит ангел, ибо никогда прежде я не встречал никого, кто смог бы соперничать с этим юношей такой ослепительной красотой.
— Ты слышишь, Айша! — вскричал юноша, и голос его показался мне райской музыкой. — Ну! Утер он тебе все-таки нос!
— Мне? Утер нос? Это никому не под силу! И уж тем более тебе, Паладон, дубина ты стоеросовая! Будете надо мной насмехаться, поскачу обратно к шатру — и все, поминай как звали! — отозвалась наездница, восседавшая на иноходце, и по ее голосу я понял, что это скорее не девушка, а девочка лет одиннадцати-двенадцати.
— О, горе мне! — вскричал светловолосый. Застонав, он схватился за грудь и повалился на траву, а мгновение спустя сел и весело рассмеялся.
— Я вас ненавижу! — вскричала девчушка. — Обоих! Слышите? И вообще с вами не интересно! Сплошная скука! Все, я от вас уезжаю! — Она надулась, но при этом не двинулась с места.
— Сестренка, мы занимаемся важным делом, — промолвил темноволосый юноша. — У нас важный научный эксперимент. Пошли, Паладон, — он протянул руку сидевшему на земле пареньку. — Давай, вставай. Мы почти на месте. Миль десять всего осталось.
— Лично мне просто хочется поваляться на солнышке, — отозвался названный Паладоном. Он снова улегся на спину и, сорвав стебелек, принялся его грызть. — Мы уже три дня таскаемся с этой веревкой от колышка к колышку.
— Солнца мало. Фруктовая роща как-никак. Для чистоты эксперимента надо выйти в поле. Давай, идем скорее, а то ибн Саид рассердится. А если это случится, нам влетит от моего отца.
— Нам нужно плато. Если уж ты говоришь о чистоте эксперимента, то его надо ставить в пустыне, а не посреди вонючих крестьянских полей. Нам требуется ровная поверхность. Пустыня от горизонта до горизонта. Именно туда отправлялись ученые. В Богом забытую глушь где-то в Месопотамии.
— Но мы не в Месопотамии, и плато взяться неоткуда. Ближайшее — неподалеку от Толедо, а с Толедо мы воюем… Ну или скоро начнем воевать. Не будь таким педантом. Ибн Саид попросил проверить одну-единственную величину, и размеров нашей равнины вполне для этого хватит.
