— Я тебя слушаю, — теперь Хуанита смотрела на профессора так же холодно, как минуту назад на Пако.
— Говорит он складно, это не отнять. Однако давайте обратим внимание на его поступки. Не складывается картинка-то, — развел Пако руками. — Возьмем, к примеру, взрывчатку. Согласен, мы можем быть уверены, что ее сложили где-то там, внизу. — Бывший пастух кивнул на пол. — Мы своими глазами видели, как солдаты таскали в подвал ящики и мешки. Но, если этот профессор простой заложник, такой же, как и мы, с чего бы вдруг Огаррио начал изливать ему душу, таскать за собой, все показывать? Лично мне ответ очевиден. Пинсон помогает коммунистам. Впрочем, вы можете подумать, что я перегибаю палку со своими подозрениями. Хорошо, представим, что мы ему поверили. Коммунисты по некой неизвестной нам причине доверили ему секрет и рассказали о взрывчатке. Он потрясен. И что же он делает? Ставит нас в известность об опасности? Помогает придумать план побега? Нет, он достает книгу и начинает читать сказку! Красивую, интересную — тут я ничего худого не скажу. Мы сидим и слушаем его. Тихо, как овечки. Но зачем ему это надо? Может, на это есть какая-то причина? Может, ему отдали такой приказ?
— Сеньор Куэльяр, я вам все уже объяснил. Я не хотел, чтобы началась паника. Не хочу я этого и сейчас. Мне кажется, мы теряем драгоценное время.
— Он говорит, что мы теряем время. — Пако снова встал в позу оратора. Сейчас он напоминал провинциального адвоката, довольного удачной репликой.
«Почему он меня так ненавидит? — удивленно подумал Пинсон. — Должно быть, бабушка Хуанита права и Пако просто до смерти напуган. Или же он опасается, что из-за меня утратит свое влияние? Так или иначе, он опасен и его надо обезвредить. Несмотря на то что Хуанита совсем недавно отругала этого пастуха, сейчас она, похоже, готова ему поверить».
— Бабушка, не дайте ему обольстить себя галантным обхождением. Кто такой этот Пинсон? Что он тут делает? Кто вообще сказал, что мы на одной стороне баррикад? Да, он себя называет заложником, но так ли это на самом деле? Ни один из нас с сержантом не любезничает. Только Пинсон. Они шепчутся друг с другом при первой же возможности. Огаррио заставил всех переодеться монахинями и священниками, а вот Пинсона — нет! И теперь, когда мы услышали звуки боя и захотели узнать, что происходит, какие он стал давать нам советы? Сидеть тихо и быть послушными… Но именно это коммунистам и надо! Ничего, ничего, мы его раскусили. Может, мы и не знаем всех подробностей о его предательстве, но нам известно достаточно, чтобы ему не доверять.
