С Зоей они расставались очень редко и ненадолго. У них были моменты, когда они поддавались своим чувствам, но большую часть времени они были друзьями. Перси доверял ей все свои самые глубокие и мрачные секреты, а она рассказывала ему о сумасшедших приключения в охоте.
Единственная, чье настроение находилось ниже Тартара, была Аннабет. Как только Перси рассказал ей о Луке, она расплакалась, признавшись, что любила его. Дочь Афины надеялась, что он все поймет и вернется в лагерь, но теперь было уже слишком поздно, и это разбило ей сердце.
Бекенфорд не разговаривал с Силеной несколько месяцев, но и он все осознал и поблагодарил Перси за то, что он заставил его поклясться. Ему не хотелось, чтобы из-за своей злости дочь Афродиты подверглась бы наказанию от богов.
Сейчас Перси быстрым шагом направлялся в Большой дом, куда позвал его Хирон, попросив прийти обязательно одному. За столом его ждали лишь старый кентавр и Дионис.
— Присаживайся, мальчик мой, нам нужно кое-что обсудить с тобой, — кивнул на свободное место Хирон, Дионис же был слишком занят, читая винный журнал.
— Ладно, что случилось?
— Мы выяснили, что армия направляется в Нью-Йорк, и мы бы хотели отправить поиск, скорее всего, все-таки не поиск… В общем, остановить их или хотя бы замедлить. Мы считаем, что они попытаются напасть на лагерь, а уж потом идти на Олимп, — нервно закончил Хирон.
— Допустим, но к чему эта секретность? — подозрительно перевел с кентавра на бога взгляд Перси. — Почему так важно, что это информация доступна только мне?
— Зевс ясно дал понять, что у нас остались те, кто услуживает Кроносу. — Хирон еще больше занервничал, постукивая копытом под столом. — Некоторые олимпийцы опасаются твоей компании.
Перси удивленно приподнял брови, прежде чем понимание отразилось на его лице.
— Зоя? — повысил голос он. — Вы еще сомневаетесь в ее преданности? Передайте Зевсу, что я отказываюсь копаться в этом деле, если она не пойдет со мной. Пусть засунет свое мнение себе в одно место, — сплюнул парень, что Большой дом сотрясся от нереального грома.
— Успокойся, Перси. — Хирон побледнел, когда Дионис небрежно произнес это, лениво перевернув страницу журнала. — Твоя маленькая подружка — дочь Атласа, и мы не можем быть уверены.
— Мне все равно, олимпиец ты или нет, — прошипел Перси, ударив по столу, что бог подскочил на стуле. — Она сделала для Олимпа больше, чем ты за всю свою бессмертную жизнь. Глаза Диониса окрасились в пурпурный, прежде чем сгусток энергии такого же цвета прилетел Перси в грудь.
