Планктон — мелкие живые существа, населяющие толщу вод океана, — который мы вылавливали специальными сетками, был законсервирован в стеклянных банках, залит спиртом и формалином. Эти коллекции мы повезем с собой в Ленинград, где гидробиологи Зоологического института займутся их изучением. В специальные вкладыши были законсервированы колонки грунта. Их мы тоже повезем в Ленинград. Они будут подвергнуты сложному лабораторному анализу.
Наши сборы домой пришлось ускорить. 6 мая поперек льдины прошла трещина. Она то сходилась, то расходилась — «дышала», как говорили мы. Естественно, что летчики нервничали. Прошло еще два дня — рядом образовалось большое разводье. Летчики стали прогревать моторы и теперь весьма настойчиво приглашали нас улететь как можно скорее.
Но непредвиденная задержка. Геофизик Константин Куприяновпч Федченко улететь не может. В начале работы у стенки лунки он опустил на разные горизонты несколько геометрических приборов для регистрации потока космических лучей, и до последних минут не смотрел за ними. И вот когда уже все сборы были закончены, Федченко обнаружил, что тросики, на которых были подвешены приборы, вмерзли в лед. Пытаясь осторожно вырубить пешней трос, Федченко никого не подпускал к лунке. Но у него ничего не получалось. Летчики требовали бросить все и садиться в самолеты, ибо дальнейшее пребывание на льдине стало рискованным, — с края ледяного поля были слышны звуки торошения. Но Константин Куприянович заявил мне, что приборы он не бросит и останется здесь.
Положение складывалось трагикомическое. Летчики делегировали к нам Михаила Васильевича Водопьянова, который, будучи в составе экспедиции пилотом-консультантом, в последние дни находился на нашей льдине.
Обычно спокойный, Михаил Васильевич на этот раз начал сердиться, приказывая садиться в самолет.
Увидев на глазах Федченко слезы отчаяния, я решился на крайнее средство. Тут же на морозе снял куртку, свитер, а затем и нижнюю рубашку.
— Ты что, нырять хочешь? Да ты в своем уме? — закричал на меня Водопьянов.
Я объяснил, что тросики надо перекусить, и, взяв в руки клещи-кусачки, попросил крепко держать меня за ремень брюк.
Водопьянов понял, что это, пожалуй, единственный выход. Приборы висели на разных горизонтах — самый нижний был на глубине одного метра от поверхности.
Водопьянов крепко ухватил меня сзади за ремень, я нагнулся над лункой, запустил руки, голову и плечи в ледяную воду, быстро откусил тросики и вытащил нижний цилиндр. Висящие выше цилиндры достать было проще.
