Чтобы развивать операцию по такому бездорожью, нужно сразу же после прорыва провести для начала хотя бы один широкий маневр группой подвижных соединений, чтобы парализовать тылы, сковать и громить оперативные резервы противника. Лучше других в условиях такой невероятной распутицы и бездорожья это может сделать только Конно-механизированная группа. Мысль эта казалась столь неопровержимой, что мне представилось: пока я езжу, в штабе уже получено боевое распоряжение о проведении рейдовой операции. Предчувствие не подвело меня. Когда вернулся, в штабе находился генерал армии Толбухин.
Он сидел, грузно навалившись на стол. Хотел было доложить так, как это положено, но Толбухин остановил меня.
— Садись, Исса Александрович.
Я сел. Он протянул через стол руку.
— Здравствуй. Это, чтобы мне не вставать. Чертовски устал.
Его большие выразительные глаза говорили о хорошем расположении духа и еще о крайней усталости. Из тех вопросов, которые задал командующий войсками фронта, мне стало понятно, что в ближайшие дни корпус вводиться в бой не будет. Мелькнула догадка: «Очевидно, корпус будет использован для освобождения Крыма».
Федор Иванович тяжело повернулся, удобно облокотился и пристально посмотрел на меня. Я невольно раскрыл записную книжку.
— Сейчас, — сказал он, — армии генералов Лелюшенко и Цветаева прорвали первую позицию обороны, но впереди предстоят тяжелые бои в Днепровских плавнях. Все хорошо, но вот подвоз боеприпасов находится под срывом. Грязь непролазная. Выделите несколько тысяч верховых коней с вьюками для переброски боеприпасов частям Никопольского направления.
Комфронта, сказав это, неожиданно быстро встал, попрощался и вышел. Я проводил его до машины. В течение трех дней несколько тысяч всадников перебросили необходимое количество боеприпасов. Уже был ликвидирован вражеский плацдарм и освобожден город Никополь, войска 3-го Украинского фронта освободили важнейший железнодорожный узел Апостолово. До нас дошли слухи, что Криворожско-Никопольская группировка немцев почти окружена, остался лишь узкий коридор вдоль Днепра и войска генерала Шлемина вот-вот перекроют его…
Всем своим существом я чувствовал, что дальше нас держать в резерве не могут. И, наконец, настал долгожданный день — в корпус прибыл адъютант Маршала Советского Союза Василевского и вручил мне письмо, в котором он… Впрочем, приведу его полностью. Представитель Ставки писал:
«Дорогой тов. Плиев!
Нужна Ваша помощь.
