Вот в Москву жалуется уже турецкий султан: казаки у него «поотнимали всю волю в Азове», «казаки с Азова оброк емлют и воды из Дона пить не дадут». Русский посол в Стамбуле Борис Благово разводил руками, пожимал плечами и с честнейшим лицом вещал султанским дипломатам:
— Люди сии суть опальные беглецы из России и иных государств, из коих некоторые и состарились на Дону; живут близ Азова самовольно, а не по государеву велению, и ссора у них с азовцами и крымцами происходит более за то, что азовцы, крымцы, Казыева улуса и Дивеевых детей люди ходят войною на украйны (то есть окраины. — А. Б.) государевы, берут в плен жителей и в Азов отводят, и что казаки, немогши терпеть того, нападают на азовцев и крымцев, хотя государь и подтверждает им, чтобы они с азовцами жили смирно и на крымские улусы не приходили…
Этакий мягкий дипломатический намек на то, что у крымчан у самих рыльце в пуху… В Москву летит очередная султанская жалоба: «Да казаки ваши Кишкин с товарищи живут под нашим городом Азовом, и по азовским урочищам людей наших теснят, и многие убытки чинят, и их грабят и побивают, и вам бы тех людей надо бы унимати».
К сожалению, ни в русских, ни в турецких архивах не сохранилось московского ответа — но, без сомнения, он был выдержан в том же стиле: казаки-де люди вольные, государевы ослушники, и царь с ними не может ничего поделать, справляйтесь уж сами. Пикантность в том, что атаман Кишкин прямо состоял на царском жаловании. Сохранилась царская грамота, которой московским представителям на Дону предписывается действовать «вместе с атаманом с Иваном Кишкиным и с иными атаманами и казаками, которые царю служат». Это, конечно, уже прямая улика — но ни татарам, ни туркам в руки никогда не попали ни эта грамота, ни русские «резиденты» на Дону. Так что русские послы в Бахчисарае и Стамбуле продолжали с невинным видом разводить руками и уверять, что казаки «шкодят» исключительно по собственной инициативе.
А «шкодили» донские казаки (как уже говорилось, часто совместно с запорожцами») постоянно и предельно дерзко. Они не довольствовались тем, что громили то и дело татарские улусы в Крыму и строили поблизости от крымских границ укрепленные городки. Они еще и часто устраивали морские походы. Турецким «каторгам», военным галерам и большим, многопушечным парусным кораблям противостоял казацкий «москитный флот», челны и «чайки», большие лодки, кроме паруса, снабженные еще и веслами и даже вооруженные пушками-фальконетами. Пушки эти были маленькие, этак с полметра длиной, противостоять турецким корабельным орудиям безусловно не могли, но на близком расстоянии все же могли хлестнуть картечью так, что мало никому не покажется. Против невооруженных турецких купеческих кораблей, которые казаки частенько перехватывали в Черном море, фальконеты как раз вполне годились.
