О чем это я? О кофе? О наёмниках и их кодексе? О золоте клана Сантана? Нет, разумеется. Это я пустил свои мысли в галоп, пытаясь подумать о чем-то ином, хоть немного отсрочив неизбежное. Потому, что мне… Было страшно!
Я был готов выйти один против сотни футбольных фанатов, разгоряченных алкоголем и поражением любимой команды. Я был готов схватиться в метро с полчищами марсиан. Был готов один и без оружия устроить шорох в Новой Аргентине, или же заново поставить на уши школу генерала Хуареса (последнее вообще не привыкать). Но я боялся встречаться с Изабеллой.
Кто она для меня? Что чувствую к ней?
Не знаю. Но что-то чувствую. После года разлуки, прошедшего с момента всего двух невинных встреч в городе. Её образ со мной и никуда не делся, не затерялся под спудом множества других, ярчайших событий в жизни. В которой одних только девчонок за это время было …
Эх, да что девчонки. Юбки! Просто юбки. Одна, другая… Не важно, сколько б их ни было. Животный инстинкт никогда и рядом не стоял с настоящими, истинными чувствами, оставляющими в душе отпечаток, заставляющими трепетать, страдать, надеяться и радоваться улыбке Той Самой. Коих (Тех Самых) за прошедший год мне встретилось ни много ни мало а три! ТРИ!
Первой появилась Паула. Отношения с нею нельзя назвать простыми, и развивались медленно, накладываясь на множество традиций и условностей. Но это именно отношения, апофеозом которых стала моя вендетта, когда были посланы в космос все условности и сорваны все тормоза. Мы прекрасно провели с нею это время, много раз засыпая вместе, в одной постели. Да, после она со мной «порвала» и отдалилась, войдя в привычную, полную прежних и новых условностей, колею. Но она рядом. И её место в моём сердце неприкосновенно — нет никого, кто и близко мог бы к нему подобраться.
А ещё там же, в моём сердце, есть Фрейя. С которой не всё гладко, более того, война с которой перешла в горячую фазу. Но это война иерархическая; вся суть нашей грызни сводится к вопросу кто сверху. На уровне чуть более глубоком, чем банальное построение оппонента по стойке «смирно» меня тянет к ней, её ко мне, и даже Себастьян, это ничтожество, наконец, понял, что она его использует, чтоб насолить мне. Как выскочил тогда из репетиционной! Будто ошпарили его! И я бы выскочил на его месте — глаза Фрейи в тот момент всё сказали. Всем вокруг, кроме неё. Хотя…
…Хотя она всегда утверждала, что её бабушка, королева Катарина, учила маму не врать себе. Всем, кроме себя! А королева Лея преподаёт сию науку всю её недолгую жизнь ей, своей наследнице. Так что и Фрейя отдаёт отчёт чувствам, оттого и бесится. И место её высочества инфанты в моём сердце так же никто не займёт — даже в теории не может быть никого, кто мог бы существовать в той же нише.
