И вот тогда Винсент Григорьевич и похолодел.
— Что вы такое говорите... — лепетал он, а сам в глубине души летел в разверзавшуюся пропасть, понимая: что-то именно в этом роде он и опасался услышать.
— К сожалению, все симптомы указывают именно на убийство, — подтвердил тем временем доктор. — Возможно, оно было делом случайным. Возможно — нет. Мы юридическую сторону вопроса сейчас не обсуждаем. Ведь как все могло произойти? После убийства опомнилась ваша совесть и попыталась в отместку за страшный проступок уничтожить ваше сознание. Проще говоря, свести вас с ума и на этом поставить точку. Но ваша отчаявшаяся личность в целях самосохранения включила систему блокировок самым невероятным способом: наглухо замуровала «событие Икс» в вашей памяти. Словно бы его и не было! Психика осталась, как мы говорим, сохранной, хотя и несколько деформированной. Однако с годами защита расшаталась. И вот-вот ваше искусственное равновесие рухнет окончательно. Нельзя терять время! Однако, чтобы я помог вам, вы должны помочь мне.
Доктор взглянул на Винсента Григорьевича, покачал головой и пошел заказывать еще бренди.
— Случай редчайший, — утешил он, вернувшись. — Единственный выход для вас — все вспомнить, посмотреть себе самому в лицо. Нужно пережить этот поступок, а не прятать, не держать его в глухом саркофаге в глубине подсознания. Нужно продраться сквозь частокол горьких чувств: сожаления, раскаяния и слез.
— Доктор, — робко потянулся к теплому янтарному взгляду Винсент Григорьевич и сглотнул ком в горле. — Но если я убил... Меня посадят в тюрьму?
— Да ни черт ли с ней, с тюрьмой? Черт с ней, с тюрьмой! — закричал доктор.
На них с осторожным испугом оглядывались из-за соседних столиков, и доктор зашептал торопливо:
— Вы распадаетесь прямо на глазах. Вы почти уже психологический труп: ни гордости, ни чести, ни любви! А вас тюрьма пугает! Слушайте, идите вы со своими комплексами, знаете, куда? О Господи! Как вы меня все огорчаете... Вам же прописывали элениум? Ну и пейте!
Он стал сердито приподниматься со стула.
— Нет! Нет! Я готов ко всему. Что я должен сделать? — высоким, но твердым голосом спросил Винсент Григорьевич.
— Сделаем так: вы отправитесь в себя, как в путешествие. Спокойно, без истерик. И будьте бесконечно внимательны: возможно, наткнетесь на какой-то забытый день, или месяц, или даже год (бывает, и год вычеркивается из памяти!). В общем, на какой-то период, который откроет вам, что же, наконец, произошло! Однако учтите: на путях самоанализа возможны ошибки и недоразумения. Поэтому, как что-нибудь найдете, сразу же звоните мне: мы вместе попробуем разобраться, то это или же не то. Вот телефон, звоните даже ночью, не шутите с этим... Вот вам моя рука!
