В избе для учителей художник с женой занимал одну комнату. Занавеска разделяла комнату на две части: в первой была кухня с плитой, тут же стоял заваленный книгами и тетрадями стол, за ситцевой занавеской находилась спальня.
Иван Гаврилович был один, обрадовался гостю.
— Давай-ка мы с тобой сначала пообедаем!
Федор сказал, что уже обедал в интернатской столовой, но учитель только улыбнулся и начал собирать на стол.
— Тебе второй обед не помешает! Жена сегодня ухи наварила, пельменей наделала… Садись, садись без разговоров!
После обеда учитель подошел к книжному шкафу, достал большую папку.
— Здесь мои фронтовые рисунки. Я ведь до войны два курса Московского художественного института окончил. На скульптурном факультете учился.
И тут — война!
Попал в противотанковую артиллерию наводчиком. Говорили, что глазомер у меня хороший, пушку точно на цель наводил. Наше орудие одних только танков пятнадцать уничтожило! — Учитель раскрыл красную коробочку: — Вот мои награды…
Федя с уважением рассматривал потемневшие от времени ордена и медали, а учитель объяснял:
— Это орден Красного Знамени — за рейхстаг. Это Отечественной войны — за Варшаву. Красная Звезда за Смоленск. Медаль «За отвагу» — первая моя награда за взятие безвестной деревушки Красная Вишерка под Новгородом. А это расчет нашей пушки, — показал художник пожелтевший рисунок, изображавший трех артиллеристов, сидящих на лафете орудия. — Прекрасные люди, храбрейшие солдаты!
— Да они тут как живые! — восхищенно заметил Федя.
Хоробрых хмуро уставился на рисунок и долго молча рассматривал, будто спрашивал о чем-то своих фронтовых товарищей.
— Как живые, говоришь? Нет, брат, никого в живых не осталось… Все полегли…
На кусках серой оберточной бумаги, а то и на листах из школьных тетрадок мелькали лица солдат, офицеров, санитарок, освобожденных мирных жителей, одетых в жалкое тряпье пленных гитлеровцев… Артиллеристы ведут огонь… Дивизион в походе… Памятник Шопену в Варшаве — лучшего учитель не видел… А это Германия — город Каммин на Балтийском море…
Наброски были сделаны талантливо, смело — Федя уже мог оценить их.
— Моя последняя цель — рейхстаг. Тридцатого апреля бойцы нашей дивизии пошли на штурм рейхстага. Гитлеровцы обрушили на нас яростный огонь. К тому же путь нам преграждал широкий ров, наполненный водой. Это был тоннель метрополитена, который строили открытым способом. Продвигаться приходилось короткими перебежками, укрываясь в воронках, которыми была густо изрыта вся Королевская площадь. Немцы пошли в контратаку. Тут на площадь выдвинулся наш дивизион и прямой наводкой ударил по фашистам. Вражеский фаустпатрон разорвался у моего орудия, заряжающего — наповал, а меня… вот… — художник притронулся левой рукой к пустому рукаву и поднял на мальчика глаза, полные тоски и боли. — Понимаешь, случилось это тридцатого апреля, когда война уже фактически кончилась…
