– Очень.
Егерь зарылся лицом в волосы, вдыхая горький травяной запах – не зря она заставила его нагреть три ведра воды и сама засыпала в кипяток горсти перетёртых в порошок высушенных трав. И долго потом плескалась в душе, пресекая попытки разделить с ней это удовольствие. На Полянах знали толк и в душистых травах и в ароматическом мыле, сваренном из особенных, лесных ингредиентов.
И того и другого в её багаже хватало – спасибо лодочнику, доставившего девушку от Коломенского до сельца Малиновка. Оттуда уже было рукой подать до большого, в форме неправильного прямоугольника здания на углу площади Гагарина. С недавних пор она точно знала, с какой стороны надо войти во двор и как добраться до хитро запрятанной подвальной двери.
Ладонь, выпутавшись из мужских волос, скользнула по его щеке. Девушка изогнулась и обняла партнёра за шею, ощущая, как руки, обычно твёрдые, шершавые как дерево, привыкшие управляться с рукоятью рогатины или ружьём, став вдруг необычайно мягкими, спускаются по плоскому, подтянутому животику, к кустику жёстких волос внизу. Как и большинство женского населения Леса, девушка не делала модных в Замкадье интимных стрижек, предпочитая естественность во всём.
Пальцы, преодолев курчавую поросль, скользнули дальше, нащупывая заветное. Она чуть не взвыла от острого приступа наслаждения, изогнулась и нащупала губами его рот.
Поцелуй длился целую вечность.
Неожиданно она вывернулась из объятий и уселась на бёдра, упершись ладошками в плечи.
– Попался? – голос её звучал насмешкой. – Теперь ты мой пленник и раб навеки!
Прижатый к кровати мужчина и не думал сопротивляться расслабился, признавая власть маленьких ладоней, и с удовольствием рассматривал женскую грудь, нависшую над его лицом. Приподнялся, поймал губами затвердевший сосок, ощущая, как вздыбленная плоть, направляемая тонкими, ловкими пальчиками, погружается в жаркую тесноту. Не в силах больше терпеть сладостное истязание, он подался навстречу – партнёрша отозвалась громким стоном и энергично задвигала тазом.
Струйки воды звонко барабанили по дну жестяного корыта. Сергея так и подмывало плюнуть на запрет и присоединиться к гостье и в душе. Останавливали две медные джезвы, доходящие до кондиции в наполненной песком жаровне.
– Хотел спросить: почему у тебя кожа не зелёная, как у твоей подруги? Вроде, вы в Лес одновременно перебрались?
– У Лины-то? Дура она потому что.
Слова едва пробивались сквозь плеск воды.
