Старый вояка молча кивнул, и отделался подкручиванием кончиков своих усов.
– П-ф! Я с тобой и не спорила, – фыркнула на мелкую Серафима и отодвинула от стола пару табуреток. – Садитесь тут, Феликс, господин Барри, уже всё сготовлено.
Мелкая глянула на длиннокосую с завистью или ревностью, так как сама не успела подсуетиться и организовать нам места с собою рядом.
Ну, что ж, места нам уже отведены заботливыми девушками, или девушкой, и я не увидел никаких помех или неотложных дел, чтобы отказываться от застолья.
Есть уже хочется, да и умопомрачительные запахи витают вокруг, разжигая зверский аппетит. Так что, мы послушались даму и сели, чем ознаменовали начало стука ложек по разнокалиберным мискам, наполненным обычной перловкой, вперемешку с мясным ассорти.
Кстати, а вот ожидаемых вопросов на тему «как там всё прошло» не прозвучало, хотя я чётко распознал всеобщий интерес по этому поводу.
Посему, мы спокойно занялись приёмом пищи, не отвлекаясь на разговоры, которые наверняка ещё будут. А как же без них в таком-то любопытствующем обществе.
– А-а… Господин Барри? – Натали осторожно обратилась к здоровяку, приблизительно минут через десять после начала трапезы.
Наш персональный Бармалей опять вздрогнул и покраснел, робея от внимания к своей персоне. Он проглотил пищу, не прожевав, и, отложив ложку, вытер руки прямо об себя. Ещё он попытался встать, но я вовремя придержал его за рукав.
– Э-м… Я это… К-х, к-х… Слушаю вас, госпожа Наталья, – выдал он ответную реплику и ещё сильнее стушевался.
– Скажите, Барри, а почему вы так плохо кушаете? – девушка задала свой вопрос, заставив и меня присмотреться к ополовиненной посуде с кашей. – Разве не вкусно?
Тут здоровяк и совсем уж растерялся, не зная куда деваться от всех этих заинтересованных взглядов.
Он уставился в столешницу, а до меня вдруг дошло, что всё это значит. В смысле, я догадался о причинах такого его отношения к трапезе и, вообще, к пище. Здоровяк попросту оставляет ровно половину от всего, что ему подают заботливые девушки, и несложно догадаться, почему он так делает и для кого.
– Дык… Это… Ну… – скромняга начал выдавать набор фраз, испытывая явные затруднения с ответом.
– Барри, дружище, а где Остапий? – я пришёл ему на помощь, задав правильный вопрос.
Здоровяк нахмурился, не сразу поняв, что я имею в виду Сивого, просто назвав его по имени. А когда до него дошло, он и вовсе опустил руки, изобразив пантомимой вселенскую печаль.
