— А мы, — мрачно сказала Эмма.
— Я знаю, что любил тебя, — сказал он. — Но я больше не чувствую этого.
Любил. Услышать от него это слово в прошедшем времени было похоже на удар; она сделала еще один шаг по направлению к двери. У нее было острое желание покинуть комнату.
— Ты умолял меня не покидать тебя, — сказала она, протягивая руку к дверной ручке, — но ты сам сделал это. Ты бросил меня, Джулиан.
— Эмма, погоди, — сказал он. — Прошлой ночью, когда я пошел к Магнусу, проклятие уже начинало вступать в силу. Я чувствовал это. Я знаю это. И я знаю, что не смогу вынести смерть еще одного близкого мне человека.
— Я бы никогда не согласилась остаться здесь с тобой, если бы знала, что ты сделал, — сказала Эмма. — Ты мог бы, по крайней мере, сказать мне. Честность не эмоция, Джулиан.
При этих словах, как ей показалось, он вздрогнул — хотя это можно было бы списать на фактор неожиданности.
— Эмма…
— Достаточно, — сказала она и выбежала из комнаты.
* * *
Диана убеждала себя, что она не ждала Гвина. Она определенно не сидела на своей кровати на рассвете, одетой в красивый шелковый топ, который она нашла в своем шкафу. Даже несмотря на то, что обычно она надевала пижаму несколькими часами ранее без какой-либо на то причины, за исключением того, что она занималась чисткой мечей наверху.
Возле нее было три или четыре меча, разбросанные по одеялу, и она полировала их, пытаясь вернуть часть их первоначального блеска. Когда-то на них были выгравированы переплетенные розы, звезды, цветы и шипы, но за прошедшие годы некоторые из них потемнели и обесцветились. Она почувствовала укол вины за то, что пренебрегла магазином своего отца, смешанный со старой и уже привычной виной, которая всегда сопровождала мысли о ее родителях.
Было время, когда все, чего она желала, это быть Дианой и владеть Стрелой Дианы, когда она жаждала возможности вернуться в Идрис и быть самой собой на родине Сумеречных Охотников. Теперь она ощущала беспокойство, которое выходило далеко за рамки всего этого; старые надежды казались слишком тесными, словно они были платьем, из которого она выросла. Возможно, она переросла свои мечты, так как ее мир стал гораздо шире.
Стук. Стук. Диана поднялась и встала с кровати, как только заскрипело окно. Она открыла створку и высунулась из окна. Гвин парил на уровне глаз, его пятнистая лошадь сияла в свете демонических башен. Его шлем висел на шее у лошади, а за его спиной виднелся массивный меч, рукоять которого почернела за годы использования.
