Или, может, потому что теперь всё изменилось. Может, потому что ничто уже никогда не будет прежним.
***
— Дрю? — Хелен тихо постучалась в закрытую дверь. — Дрю, могу я поговорить с тобой?
По крайней мере, она была точно уверена, что это комната Дрю. Дом рядом с резиденцией консула на улице Принсвотер был приготовлен для Блэкторнов ещё до заседания конклава, так как все предполагали, что Блэкторны проведут несколько ночей в Идрисе. Диана показала дом Хелен и Алине ранее, и Хелен оценила, с какой любовью Диана отнеслась к приготовлению дома: на кухне были цветы, на двери комнат были приклеены записки с именами — одна комната с двумя кроватями для близнецов, другая, полная игрушек, которые Диана принесла из своего дома над магазином оружия, для Тавви.
Хелен остановилась перед маленькой комнатой с обоями в цветочек.
— Может быть, эта для Дрю? — сказала она. — Очень красивая.
Диана выглядела сомневающейся.
— О, Дрю не такая, — ответила она. — Может, если бы обои были с изображением летучих мышей и скелетов.
Хелен вздрогнула. Алина взяла её за руку.
— Не переживай, — прошептала она. — Ты снова их узнаешь.
Она поцеловала Хелен в щеку.
— Это будет проще простого.
Может и будет, подумала Хелен, пялясь на дверь с запиской, на которой было написано «Друзилла». Может, если бы всё прошло хорошо… Печаль пронзительной агонией вспыхнула в её в груди. Она чувствовала себя так, как, ей казалось, чувствует себя рыба, пойманная на крючок, дергаясь и вращаясь, чтобы избавиться от боли, пронзающей её плоть.
Она помнила боль от смерти её отца, когда только мысль о том, что нужно позаботиться о семье, нужно следить за детьми, помогла ей пережить это. Она пыталась сделать то же самое сейчас, но было очевидно, что дети — если их еще можно было так назвать (только Тавви был действительно ребёнком, и он был в доме Инквизитора, к счастью, пропустив весь ужас произошедшего в Зале Совета), — чувствовали себя неловко рядом с ней. Как будто бы она была незнакомкой.
Это лишь позволило боли в её груди проникнуть глубже. Она хотела, чтобы Алина была с ней, но ее жена ушла, чтобы несколько часов побыть со своими родителями.
— Дрю, — снова позвала Хелен, стуча громче. — Пожалуйста, позволь мне войти.
Дверь открылась, и Хелен едва успела убрать свою руку до того, как она бы случайно ударила Дрю в плечо. Её сестра стояла напротив, свирепо смотря на неё в своей плохо сидящей черной парадной одежде, слишком узкой в талии и в груди. Её глаза были настолько красными, что казалось, будто она размазала алые тени по векам.
