Правда, в этом году Джоанна могла следить за успехами дочери лишь издали, так как они с Карлосом заключили годичный контракт в Швейцарии. Джоанна вела уроки танца в одной из частных школ, а Карлос, как специалист по тропическим болезням, получил работу в международном эпидемиологическом центре. Джоанна и Карлос были довольны Швейцарией, но ужасно скучали по Марисабель и, может быть, еще больше по своему любимому внуку. В каждом письме и каждом телефонном разговоре Джоанна спрашивала, как поживает ее ненаглядный Каро, и говорила, что считает недели и дни до того, как они опять увидятся.
* * *
В этот день Бето проснулся рано, когда Марисабель еще спала, и ему захотелось использовать время до завтрака, чтобы поработать. Он наскоро выпил чашку кофе и поспешил в студию. Это было большое просторное помещение с застекленным потолком, так что света всегда здесь было предостаточно. Все было под руками — кисти, краски, палитры, холсты разных размеров — в общем, все то, без чего не может обойтись ни один профессиональный художник.
В последнее время, когда Бето писал пейзаж или работал над жанровыми сценами, он держал в уме большую роспись для консерватории, которую ему предстояло сделать.
Бето надел рабочий халат, взял в руки палитру и, прищурив глаза, вгляделся в поставленный на станок холст.
В этот момент зазвонил телефон. Бето с досадой поморщился — кто же это может быть? Но, по-видимому, дело действительно важное, ведь номер телефона своей студии он давал очень неохотно, и его, помимо родных, знали лишь несколько человек.
Бето нехотя отложил палитру и снял трубку.
— Сеньор Альберто Сальватьерра? — раздался мужской голос, который показался Бето знакомым.
— Да, это я, — ответил Бето.
— С вами говорит первый заместитель начальника департамента по культуре сеньор Франсиско Мараньяль.
— Я вас слушаю, сеньор Мараньяль.
— Мы решили обратиться к вам как к крупному специалисту по живописи, сеньор Сальватьерра, — сказал чиновник. — В Национальной галерее Мексики есть несколько картин, требующих реставрации. Не могли бы вы взглянуть на них и высказать свое мнение, нужно ли реставрировать эти картины срочно или некоторые можно пока оставить в экспозиции?
— Но я не реставратор, — удивленно ответил Бето. — Я художник. Это ведь не одно и то же.
— Мнение реставраторов нам уже известно, — ответил Мараньяль. — Мы хотели бы на всякий случай услышать и совет художника. Тут есть кое-какие спорные вопросы… Но это не по телефону. Так вы сможете подойти сегодня, скажем, часам к одиннадцати?
