Поездка в Израиль. Путевые заметки | страница 7
Гостиница, честно говоря, была нам ни к чему: всю ночь мы бродили по парижским улицам, прислушиваясь к лихорадочному ритму удивительного города.
…В узеньком переулке стоит, загораживая дорогу, красивый легковой «Студебеккер». Приятные для глаз обтекаемые формы, блестящие подфарники, выпуклое ветровое стекло, хромоникелевая куколка над радиатором, — все в нем хорошо, кроме одного: он не заводится.
Элегантно одетый водитель, должно быть, владелец машины, понапрасну раздраженно открывает капот, всовывая свою голову в черную пасть металлического зверя: зажигание не действует, стартер «не берет», пущенная в ход заводная ручка тоже не помогает. Единственное, что остается, — попробовать завести машину «с хода».
Его спутник, сбив на затылок свою серую фетровую шляпу, забегает сзади и, упершись плечом в багажник, силится сдвинуть автомобиль с места. Не получается.
Водитель растерянно озирается и, увидев нас, кричит с надеждой:
— Господа, умоляю вас, помогите!
Беспомощность незадачливых автомобилистов вызывает сочувствие. Мы со всех сторон окружаем машину:
— Раз-два, взяли!
«Студебеккер» чуть подвигается вперед, мотор сначала как-то недовольно чихает и спустя мгновение начинает ритмично тарахтеть.
Поговорив с приятелем на английском языке, в котором был очень заметен американский акцент, водитель вытаскивает бумажник.
— Вот, возьмите…
— Денег не надо! — удивленно протестуем мы.
— Но ведь это доллары!
— Ну и бог с ними, с долларами!
Автомобилисты заметно растерялись. Один из них удивленно заявляет:
— Впервые вижу парижан, которым не нужны деньги!
— А мы не парижане! Я — киевлянин, а это — москвичи, ленинградцы, минчане.
— Что? Вы из Советского Союза?.. Тогда все ясно!
Возможно, ему ясно далеко не все, но мы прощаемся и, смеясь, продолжаем свою прогулку.
Мы летим в Тель-Авив
На аэродроме Орли гремели репродукторы, объявляя прибытие очередного самолета, кого-то вызывая на посадку, кого-то извещая о времени его вылета. Сотрудницы разных авиационных фирм, в красивых мундирчиках и шляпках всех цветов спектра, озабоченно порхали неподалеку от нас, выполняя чьи-то, должно быть, чрезвычайно важные, поручения, ничего вокруг не замечая.
Среди этой деловой суеты мое внимание привлек худощавый и довольно непоседливый пассажир лет шестидесяти пяти. Он был любезным и болтливым: без особой нужды заводил разговоры, суетился и вообще напоминал человека, который только что осушил добрый бокал веселого французского вина.