— Не узнаешь его, Хот-Дог?
— Я в сорок пятом еще не родился, не помню… Пепси, твой дедушка с ним под Курском на танках хлестался?
— Да наверняка, надо было его с собой взять, вот бы дед ему устроил отпуск!
— Да вы чо, посмотрите, Хот-Дог, ты ему вчера в ляжку стрелу запустил! Из лука!
Мы все одновременно заржали. Немец занервничал и стал зыркать на нас.
— Вот почему, когда эти евротрашевцы галдят, им все равно, а как мы над ними смеемся, так сразу и начинается, что мы варвары!
Хот-Дог спросил меня, кто такие евротрашевцы. Я не знал, что и ответить…
— Понимаешь, Хот-Дог, для меня это все, кто живет в Европе, ты же их видел в аэропорту, идут с вонючими рюкзаками, в старых джинсах, одежду прямо на пол могут кинуть и сесть на пол могут, и лечь, и все их дети на полу зачаты! Они поэтому все теперь и объединяются, потому что нет теперь у них никаких различий, — один заплеванный асфальт, одни офисы, одни деньги — евротраш, то есть мусор, европейский мусор! — Я понимал, что Хот-Дог все равно ничего не понимает, но он мой друг, и я не поленился объяснить ему то, что сам с трудом понимаю.
— У меня день рождения в один день с Наполеоном. — Пепси загорелся от моих слов какими-то своими эмоциями. — Друзья сказали: слушай радио, мы тебе песню заказали, я целый день слушал, и весь день там говорили про Наполеона, оказывается, сейчас Европа такая, какой ее хотел сделать Наполеон, когда воевал, он хотел их всех объединить, и вот, они и объединились.
— И что, дождался?
— Кого?
— Песни!
— А, да…
— Чо за песня?
— Брайана Эдамса, из фильма «Робин Гуд — принц воров»… мне тогда нравилась…
— Давайте его пристрелим из лука! — Наташа все это время не слушала нас и соображала. И вот сообразила.
— Как?
— Так, где вы вчера немца подстрелили? Там ведь выдают луки?
— Да, выдают… там стрельбище… луковое…
— Лук надо выкрасть, выкрадем и в сауне его пригвоздим!
— Чем?! Там же стрелы с беспонтовым наконечником! Мы его в лучшем случае раним, как этого фрица.
Наш разговор напоминал сходку партизан в брянском лесу. Немец запереживал и пошел к морю от греха подальше. Видимо, кое-что он понимал из русской речи, значит, прошлое его было интересным.
— Надо сделать наконечник, реальный наконечник, железный! — Наташа выпучила глаза, и это ничего хорошего не предвещало, видимо, и вправду, придется нам валить судью из лука.
— А где мы тут железо нароем? — Пепси опять ухмыльнулся, оголив свою челюсть.
— А у тебя во рту — целый рудник! — Наташу понесло. — У вас еще осталось?
