Их с Кириллом поселили в одну комнату. Саша напряглась. Каждую кровать тут можно было завесить шторами, но на этом приватность заканчивалась. Если ему взбредет в голову что-то противозаконное…
Кирилл успокоил ее еще до того, как она успела представить его страшные действия.
Сославшись на адаптацию после длинного перелета, он разделся и сразу завалился спать.
Никакого интереса к своей напарнице он не проявлял.
Утром, когда Саша проснулась, его уже не было рядом. Это испугало ее ровно на секунду — пока она не проверила показатели следящего устройства. Прибор добросовестно сообщил, что Кирилл все еще в доме.
И действительно, он обнаружился на кухне, где уже успел приготовить завтрак. Только на себя.
— Я смотрю, в джентльмены ты не рвешься, — прокомментировала Саша.
— И счастлив этим.
За окном шумел густой лес — им достался дом на окраине деревни. Снега не было, но с утра все вокруг покрылось блестящей изморозью, которой предстояло исчезнуть к обеду. Ощущения зимы не было вообще.
— После завтрака я иду в больницу, — предупредила Саша.
— Удачи тебе.
— Ты тоже идешь.
— С чего это? — удивился Кирилл. — Ты все-таки хочешь заставить меня участвовать в этом?
Брось, зачем тебе?
— Много о себе вообразил! Мне плевать, чем ты занят и зачем приехал сюда. Я, как видишь, даже не интересуюсь, за что тебя посадить хотели. Но вот эта штука, — Саша указала на браслет на его ноге, — не позволяет тебе отдаляться от меня больше чем на пятьсот метров. А больница дальше. Тебе придется таскаться за мной, нравится тебе это или нет. Хочешь — ковыряйся в носу, хочешь — смотри на птичек. То, что ты решил не участвовать в расследовании, не значит, что и я не буду!
— Так и знал, что на халяву меня никто не выпустит… Ладно, попремся, раз тебе загорелось гов…
— Стоять! — прервала Саша. — При мне — никаких ругательств!
— Совсем офигела, ляля?
— Не совсем, и ханжой себя не считаю. Но и не хочу, чтобы вещи, которые можно сказать вполне вежливо, выражались вот так. Мне даже плевать, что тут повсюду камеры. Мое личное пространство ты загрязнять не будешь.
Она не боялась его. Саша и сама не знала, почему. Если бы он захотел ударить ее, он мог бы легко это сделать… или что похуже. Он был намного сильнее ее, а браслет его бы никак не сдержал.
И все же страха не было. Саша смотрела в его лисьи каре-зеленые глаза и не видела там тупой злобы, свойственной отмороженным уголовникам. Сомнение, иронию, иногда — презрение, но не злобу. Этого ей было достаточно.
