Когда он кончает чистить обувь, он тоже не говорит ни слова. Он не хочет говорить. Он не хочет также стучать щеткой по ящику.
Он – звонит. У него на земле, под низеньким стульчиком, на котором он сидит, стоит звонок. И, кончив чистить, он резко звонит, давая знать клиенту, что он свободен. На лицах некоторых – удивление, часто улыбка, но он не смотрит на лица своих клиентов. Ему наплевать, какое у них выражение.
* * *
На аэродроме трава была сырая. Давно зябло в утренней прохладе несколько человек, пришедших по делу. Они в первый раз были на аэродроме в утренней деловой обстановке и с интересом смотрели, как снимали с машин чехлы, как заводили моторы. К одной из заведенных машин подошла невысокого роста девушка в вязаной шапочке, в скромном платье. Подошла к машине и попробовала сразу забраться на место пилота. Надо было поставить ногу на высокую ступеньку. Помешала узковатая юбка. Она подняла юбку немного выше колена, поставила ногу и взобралась. В кабинке пилота она надела кожаное пальто, шлем, и машина почти сразу взвилась вверх.
– В чем дело? – спросили посетители, хотя знали, какой будет ответ.
И им ответили:
– Ни в чем. Это студентка авиационного института. Пилот. Выполняет учебные задания.
Задание было сложное. Машина делала круги, поднималась, опускалась, делала виражи, то совсем низко опускалась над аэродромом, то высоко взвивалась в синюю высь. Примерно через полчаса она плавно опустилась и подъехала к тому месту, откуда был взят старт. Еще через несколько минут девушка-пилот вылезла из кабинки и легко соскочила с той ступеньки, на которую взбиралась не без труда. Повозившись около машины, она так же спокойно и скромно, как шла к ней, направилась к одному из зданий. Она проходила мимо группы людей, не спускавших с нее глаз. Некоторые смотрели на нее с открытыми ртами, как на нечто невиданное и совершенно новое. Она чувствовала на себе эти взгляды. Они жгли ее радостью и гордостью. Она была счастлива, счастье шагало с ней, делало с нею каждый шаг, и, прохода мимо группы людей, смотревших на нее, она крепко сжала губы и опустила лицо.
* * *
60 лет. Старый партизан. Возглавлял отряд и долго боролся с басмачами. Многие помнят его улыбку, слишком удивленную и радостную для старика, и его ярость, сделавшую его имя известным во многих ущельях.
Сейчас он техник-агроном. Любовно работает, вдохновляя молодежь и сам вдохновляясь ею.
Он строен и высок, как все таджики, и красив, когда в закате солнца величаво едет на высоком коне по новой дороге, на которой каждый утес, каждый камень связан с недавней длинной и упорной борьбой.
