никогда и не кончится. Это представление о чём то есть представление ни о чём. Мы ставим связь между началом и концом и отсюда выводим первую теорему: что нигде не начинается, то нигде и не кончается, а что где то начинается, то гдето и кончается. Первое есть бесконечное, второе – конечное. Первое – ничто, второе-что-то».
Я записал это всё, перечёл и стал думать так: «Мы не знаем явления с одним направлением. Если есть движение в право, то должно быть и движение в лево. Если есть направление вверх, то оно подразумевает в себе существование направления вниз Всякое явление имеет себе обратное явление. Всякая теза – антитезу. Что бесконечно вверх, то бесконечно вниз.[1] И до сего времяни, 1932 года, в природе этот закон не был нарушен. Мы не видим предела повышения температур, но мы видим предел понижения, это абсолютный нуль, температура – 273°. Но до сих пор мы её не достигли. Как бы близко мы к ней не приближались, мы её не достигли И мы не знаем, что случается с природой, когда она достигает этого предела. Тут очень интересное положение: чтобы достигнуть нижнего предела надо предпологать существование верхнего предела. В противном случае пришлось бы сделать следующие выводы: либо верхний предел где-то всё-же имеется, но пока нам ещё не известен, либо температура – 273° не есть нижний предел, либо достигнув нижнего предела природа видоизменяется настолько, что фактически перестает быть, либо теорема о концах бесконечности неверна. В последнем случае положение: „что то никогда не начиналось и никогда не кончится“ не может быть рассматриваемо как „чтото никогда не начиналось, а потому никогда и не кончится“, и бесконечность двух направлений перестала бы быть ничем, а стала-бы чем то. Мы поймали-бы бесконечность за хвост».
Я написал это с некоторыми перерывами, потом перечитал это с большим интересом и продолжал размышлять так:
«Вот числа. Мы не знаем, что это такое, но мы видим, что по некоторым своим свойствам они могут распологаться в строгом и вполне определёном порядке. И даже многие из нас думают, что числа есть только вырожение этого порядка, и вне этого порядка существование числа – бессмысленно. Но порядок этот таков, что началом своим предпологает единство. Затем следует единство и ещё единство. Затем единство, еще единство и ещё единство и т. д. без конца. Числа вырожают этот порядок: 1, 2, 3 и т. д. И вот перед нами модель бесконечности одного направления. Это неуравновешенная бесконечность. В одном из своих направлений она имеет конец, в другом конца не имеет. Что то где то началось и нигде не кончилось, и пронзило нас своим началом, начиная с единицы. Несколько чисел первого десятка уложилось в кругу нашего сознания и соединило нас с бесконечностью. Но ум наш не мог вынести этого, мы уравновесили бесконечный числовой ряд другим бесконечным числовым рядом, созданным по принципу первого, но расположенным от начала первога в обратную сторону. Точку соединения этих двух рядов, одного естественного и непостижимаго, а другого явно выдуманного, но объясняющего первый, – точку их соединения мы назвали НУЛЬ. И вот числовой ряд нигде не начинается и нигде не кончается. Он стал ничем. Казалось бы всё это так, но тут всё нарушает нуль. Он стоит где то в середине бесконечного ряда и качественно разнится от него. То, что мы назвали ничем, имеет в себе ещё что-то, что по сравнению с этим ничем есть новое ничто. Два ничто? Два ничто и друг другу противоречивые? Тогда одно ничто есть чтото. Тогда чтото, что нигде не начинается и нигде не кончается, есть что то, содержащее в себе ничто».
