Петя потихоньку слез с подоконника и пошёл в кухню, но и нянька, и кухарка, и кухаркина дочка, Катиш, – все были в девичьей.
Катиш служила в модной мастерской и часто забегала к матери по дороге, когда её посылали по заказчицам.
И теперь на столе под лампой находилась раскрытая картонка с ярко-зелёным платьем, которое, очевидно, Катиш только что показывала женщинам. Девушка была небольшого роста, кругленькая, с румяным лицом и гладкими, тёмными волосами. Увидя входившего мальчика, она тотчас отодвинула недопитый чай и бросилась к Пете.
– Здравствуйте, Петенька, как ваше здоровье?
– Здравствуй, Катиш. Что это ты принесла?
– Пирог!
– Какой пирог? ведь это же платье!
– А знаете, что платье, зачем же спрашиваете?
И, обратясь к няньке, добавила:
– Маленький, а понимает, что – платье.
– Он у нас умный! – заметила та и стала гладить Петю по головке жёсткою рукою.
– Уж теперь не говорит: «Суворовский, 34?»
Дело в том, что, будучи ещё совсем маленьким, года два тому назад, мальчик на вопрос, как его зовут, приучился отвечать: «Петя Тупик, Суворовский, 34», – будто на случай, если бы он заблудился.
– Нет, теперь он большой, – ответила няня и посадила мальчика рядом с собою, чтобы снова приняться за чай. В комнате было тепло и уютно, и вообще она производила впечатление бабьего царства. Пете казалась необыкновенно, как-то по особенному, вкусной полбаранки, данной ему Катишиной матерью. Девушка, дуя на блюдечко и не обращая внимания на Петю, спросила, очевидно, продолжая разговор, прерванный приходом мальчика:
– Ну что же, Анна Алексеевна теперь успокоилась?
Кухарка обтёрла ладонью рот и не спеша ответила:
– Теперь куда тише! Чего же и беспокоиться? Окна в окна живём.
– Неужели окна в окна? – в каком-то восторге воскликнула Катиш.
– Окна в окна.
– Вот интересно-то!
– Да мы теперь и не на Суворовском вовсе живём, – заметил вдруг Петя, допив чай и будто желая направить разговор в более интересную для себя сторону.
– Вспомнил! – рассмеялась Катиш, – а мне гак ваша прежняя квартира больше нравилась!.. И она как-то необыкновенно громко отгрызла кусок сахара. Пете ни за что бы этого так не сделать. Из зависти ему хотелось противоречить.
– А мне так эта квартира больше нравится!
– Чем же?
– Удобнее.
– Да чем удобнее-то?
– Ближе, – ответил мальчик, будто вспоминая чьи-то слова.
– Ближе? – повторила девушка и молча переглянулась с кухаркой. Та её успокоила:
– Ничего он ещё не понимает, – где ему?
– Разве ничего не понимает? А я думала, вы, Петенька, понимаете?
