— Послушаем сначала у дверей, — сказал мальчик с сильно бьющимся сердцем.
В хижине сидел пожилой человек со своей женой, но видно было, что не года, а горе и нужда прежде времени состарили их.
— Да, вот и Троицын день наступает, — говорил муж жене, — день, в который Господь ниспосылает утешение скорбящим, а нам не откуда ждать утешения! Всех наших четырех детей не стало; двое покоятся под березой, двое других уведены в неприятельскую землю и верно им уже никогда не вернуться к нам. Как тяжело оставаться на старости лет одинокими.
— Бог всемогущ и милостив, — ответила жена. — Он вывел израильтян из плена; Он же может и возвратить нам наших детей, если найдет это для нас полезным. — А сколько бы лет было нашим старшим детям, если бы они были живы?
— Мальчику было бы теперь шестнадцать, а девочке пятнадцать лет, — ответил он. — Ах, недостойны мы такого божьего благословения, чтобы когда-нибудь увидать своих дорогих детей.
При этих словах дверь отворилась и в хижину вошли мальчик и девочка. Они сказали, что идут издалека, и просили дать им кусок хлеба.
— Подойдите ближе, дети, — сказал отец, — и переночуйте у нас! Ах, такие были бы теперь и наши старшие дети.
— Посмотри, — сказала жена, — какие славные детки. Ах, такие были бы и наши, если бы были живы и были с нами.
И при этом бедные родители горько заплакали. Тогда дети не в силах были более таиться. Со слезами бросились они в объятия отца и матери и воскликнули:
— Разве вы нас не узнаете? Ведь мы ваши дорогие дети, которых Господь чудесным образом возвратил вам из чужой земли.
И родители с безграничной любовью обняли детей, упали с ними на колени и стали благодарить Бога за то, что Он к самой Троице послал им такое большое утешение.
Затем дети должны были рассказать им обо всем, что они пережили с тех пор, как были уведены в плен, а родители с своей стороны сообщили им, как они прожили все это время, и хотя им всем пришлось испытать очень много горя, но теперь, казалось, оно было совершенно забыто и превратилось в радость. Отец с удовольствием рассматривал сильные мускулистые руки сына, а мать любовалась темными волосами дочери и в сотый раз принималась целовать ее румяные щеки.
— Да, — сказала мать с детской радостью, — мне так и казалось, что должно было что-нибудь случиться, когда сегодня две чужие птички так весело запели на нашей березе.
— Я знаю этих двух птичек, — сказала девочка. — Это два ангела в виде птичек, которые всю дорогу летели впереди нас и указывали нам путь. Теперь они радуются вместе с нами, что мы нашли свои дом.
