Николай призадумался. Никому нельзя довериться в таком деле, никто не должен ничего знать.
А что если он в самом деле жив?
Николай даже вздрогнул. Решено, он поедет в Саровскую пустынь, он сам все исследует. Никого не брать с собой. Свита самая минимальная. Из тех, кто не знал брата живым…
…Небольшая дверь из простых деревянных плах закрывала келью.
Николай Павлович, император всероссийский, робко и боязливо приотворил дверь. Затянутая черной тканью комнатка казалась поначалу пустой, но вот перед распятием из черного дерева, висевшего в углу, он заметил коленопреклоненного человека.
Николай осторожно приблизился.
— Рад тебя видеть, государь, — тихо проговорил монах ли, нет ли…
Николай непроизвольно шагнул вперед и стиснул человека в простой одежонке в объятиях.
— Зачем ты это сделал, брат? Зачем?
— Разве что плохое? — тихо ответил монах, слегка наклоняя голову к плечу.
— Но ведь ты мог уйти открыто, жить частным человеком, и тогда не было бы всей этой смуты, не заставил бы меня Бог палить из пушек по собственным солдатам.
— А тебя Бог заставлял, государь? — все так же тихо прошелестел голос монаха. — Что ты ко мне пожаловал? Я — никто и ничто — так мне на роду было написано. Из первых стал последним…
Николай все смотрел и смотрел в до боли знакомое лицо.
— Но ведь ты понимаешь, как ты опасен, — просто заметил он.
— Я — никто и не помеха царскому трону… — упрямо повторил монашек.
— Я не знаю твоих мотивов, я не понимаю твоего стремления уйти, — Николай Павлович начал раздражаться. Он вынул из нагрудного кармана военного мундира маленькую коробочку.
— Здесь всего две пилюли. Хотя и одной хватит за глаза. Молниеносно и без боли. Прости, но ты сам все понимаешь…
Он подошел к монаху.
— Обнимемся, — тихо попросил император. — Прощай и пойми меня…
Император прослезился и выскочил из кельи…
Монах тяжело опустился на скамью. Значит, не место ему здесь, значит, он должен уйти… Монах собрал свой скудный скарб, повесил на шею ладанку, сунул в карман ряски толстую пачку денег. Хватит, чтобы переодеться в крестьянское платье, купить лошадь, а там ищи его, государь-батюшка, велика Россия. А Сибирь и того больше…
Он бодро шагал по прохладной от ночной росы дороге, окруженный темными стенами леса.
Скоро взошла луна, идти стало светлее, и он все шагал и шагал, опираясь на толстую палку, которую подобрал где-то по дороге. Теплая пыль дороги словно бы успокаивала натертые сапогами ноги, и он шел, иногда оступаясь на колдобинах и цепляясь за выступавшие корни деревьев.
