Она прикончила пачку чипсов, задумчиво глядя через лобовое стекло в чернильную темноту.
— Я спрашивала серьезно, — повторила она наконец.
— Зачем тебе это?
— Я не влюблена в тебя, Остин, и не планирую терять голову. Можешь быть спокоен на этот счет. Но мне бы пригодилась твоя помощь. Ты сам рассказывал, что с момента смерти жены переезжаешь с места на место. Ройал — неплохой городок, чтобы временно пустить здесь корни.
— А зачем мне это делать?
— Чтобы помочь мне получить наследство. Сегодня ты видел мою мать. Понял, какая она. Тебе удалось поставить ее на место, Остин. Ты тверд, а она это уважает. Женись на мне. Ненадолго. Месяцев на шесть. Может, на двенадцать. К тому времени я получу наследство, после чего заработает моя арт‑студия.
— А мне с этого какая выгода?
Вопрос груб и ужасен. Однако он пытался ее шокировать, демонстрируя возмутительность ее плана.
Она улыбнулась ему на удивление мило и безгрешно, учитывая тему разговора.
— Регулярный секс. Домашняя еда. Дружеское общение, если хочешь. Но главное — осознание того, что ты поступаешь правильно. Меняешь мою жизнь к лучшему.
— Твои родители будут в ярости, расценивая меня охотником на богатых женщин. Эта роль меня как‑то не очень привлекает.
Брук медленно кивнула.
— Прекрасно это понимаю. Однако родители не имеют права голоса, я уже совершеннолетняя, и завещание бабушки очень конкретное. Деньги будут моими, если я выйду замуж. Что касается другого, мы могли бы подписать брачный договор, и я всем расскажу, что ты не охотишься на деньги.
— Похоже, ты все продумала.
— Не совсем. Идея появилась, когда я увидела этим утром, как ты обращаешься с моей матерью.
— Я не могу заставить ее передать твое наследство.
— Именно. Вот почему я думаю о временном браке. Ты хороший человек, Остин Брэдшоу. Жизнь однажды сбила тебя с ног, а я не причиню никакого горя, обещаю. Мы заключим соглашение, а когда время истечет, ты будешь свободен. Даю слово.
Ее тонкие пальцы поглаживали его через рубашку. Это прикосновение ощущалось им столь ярко, будто она прикасалась к голой коже. А вот это уже совсем плохо. Брук Гудман влечет его больше, чем любая женщина, с тех пор как умерла Дженни. Он не хотел кем‑либо увлекаться, не хотел ни в ком нуждаться. Одиночество комфортно и безопасно.
— Я подумаю об этом, — пообещал он хрипло. — Но обнадежить не могу.
