— По крайней мере, так она мне говорила. А еще у нее случилось несколько выкидышей. Отсутствие детей было большим разочарованием для обоих. Особенно отсутствие сына. — Джохара почесала нос и попыталась засмеяться, чтобы разбавить краски. Она знала — Азим не любит разговоров о любви, и от этого ей было еще больше не по себе. — В общем, я не явилась для них лучшим из утешений.
Азим провел пальцами по ее щеке.
— Ты лучшее из утешений для меня.
Джохара чуть не подавилась от нахлынувших эмоций. Она не сомневалась в искренности Азима, но все же…
Ей не хотелось быть для него просто утешением. Она хотела быть его женой. Любовницей, единомышленником, вдохновением. Но надежда все же вновь зацвела в ней красивым душистым цветком. Она поняла, что медленно и неотвратимо влюбляется в своего мужа. И тем сильней она жаждет его взаимности. Но внезапное осознание того, что этого никогда не случится, сменило внутреннюю надежду на панический страх.
Азим стоял в дверном проеме и буквально источал напряжение.
— Мы едем в Найджаби, — сказал он без лишних вступлений.
Сердце Джохары и без того вырывалось из груди — как всегда в присутствии супруга. Прошло три недели с момента их свадьбы, и если, с одной стороны, время пролетело незаметно, то, с другой, казалось — они женаты целую вечность.
Дни проходили по определенному шаблону, который полностью устраивал Джохару — с самого утра она работала в саду, а днем Азим приходил к ней в женское крыло дворца, и они вместе обедали. Как правило, ужинали они тоже вместе и вместе проводили каждую ночь.
Это было больше, чем Джохара мечтала получить в своем вынужденном браке. И все бы ничего, но сердце с каждым днем хотело большего. Джохара жаждала любви Азима и не получала ее. Да, он был внимателен к ней и ласков в постели. Но все же немного отстранен. К примеру, как только они заканчивали заниматься любовью, он сразу отворачивался. А иногда и вовсе одевался и куда-то исчезал.
У них уже получалось общаться друг с другом. Они делились мыслями, обсуждали политику, искусство, кино и вообще все, кроме планов на жизнь. Азим принципиально не разговаривал о себе, а Джохара не задавала лишних вопросов. Если он что-то и рассказывал о своем прошлом, то информация поступала скомканными обрывками, каждый из которых Джохара берегла, как добытое сокровище.
А еще Азим помог ей переделать одну из комнат гарема в своеобразную кладовую, где была глубокая ванна и печь для дистилляции эфирных масел и приготовления бальзамов.
