— Вы в порядке, госпожа Бехвар? — раздался где-то рядом голос слуги.
Только сейчас Джохара поняла, что слишком долго застоялась на месте.
— Да, спасибо. Идем.
И она последовала дальше за мужчиной в белом. Ткань широкого платья шепотом отдавалась по скользким мраморным полам. Это было даже не платье, а огромные куски расшитой материи с отверстиями для рук, ног и головы. Чрезвычайно неудобное и к тому же тяжелое одеяние. Но отец попросил надеть именно его на первое свидание с Азимом. Странно, ведь на обе встречи с Маликом она одевалась по собственному выбору.
Но вот слуга остановился перед высокими двойными дверями. Было похоже, что двери эти выполнены из цельного золота. Джохара вспомнила, что Малик для встреч с ней выбирал небольшие, но уютные дворцовые комнаты. Азим, похоже, действовал от обратного, выбрав для знакомства с ней самый сказочно богатый зал во всем дворце.
— Его величество Азим аль-Бахджат, — декларировал слуга, и на ватных от страха ногах Джохара шагнула в золотые двери.
Солнечный свет лился из множества арочных окон, почти ослепляя ее. Джохаре пришлось усиленно заморгать, чтобы разглядеть в этом свете фигуру мужчины. Не просто мужчины, а будущего мужа.
Он стоял посреди зала с серьезным, почти каменным лицом. Ни намека на улыбку. Даже отсюда Джохара заметила, насколько черны и глубоки его глаза.
Словно беззвездная ночь в пустыне.
Он был коротко подстрижен. От уголка левого глаза и до самого рта шел изогнутый шрам. Шрам, очевидно, был еще свежим, поскольку отдавал в красноту. Будто не успел полностью зажить.
На нем была надета расшитая льняная арабская рубаха до щиколоток с воротником и длинными рукавами. Традиционный для этих мест наряд, подчеркивающий его мускулистые руки, широкие плечи и длинные, атлетичные ноги.
Этот мужчина не просто производил впечатление. Он почти что пугал. Пугал настолько, что первой мыслью Джохары было ринуться обратно к дверям, спасая свою жизнь. Но это был лишь зов инстинкта. Разум подсказывал, что этот мужчина, скорее, даже привлекателен. У него ровные черты лица, прямой греческий нос и чувственно изогнутые губы.
Вот он идет к ней и останавливается, чтобы изучить ее так же, как она сейчас изучает его. А вот он немного наклоняет голову вперед. Джохара расценила это как приветствие. Свои первые слова он произнес сдержанным холодным тоном:
— Через неделю мы станем мужем и женой.
Джохара едва не открыла рот, когда стены роскошной залы, казалось, завибрировали от произнесенных Азимом слов. Он никак ее не поприветствовал, не сказал, что ему приятно с ней познакомиться. Никаким образом он не проявил к ней уважения или маломальских признаков воспитания. Если он и дальше станет вести себя так, то она, конечно же…
