Но догадывается ли сама Джохара, насколько она привлекательна?
Когда двери лифта открылись, Азим жестом пропустил ее вперед, а затем вышел сам. Теперь он просто стоял и смотрел на Джохару сзади. На то, как ткань платья облегает ее бедра. На то, как волнисто шевелится легкий материал при каждом ее движении. Локоны темных волос опускались Джохаре на плечи, а ему хотелось поднять их и увидеть нежную кожу, скрытую за ними.
— И? — протянула Джохара, поворачиваясь к нему. — Что дальше?
Азим скрестил на груди руки.
— Дальше мы поженимся.
— Допустим, — сказала Джохара, принимая ту же позу. — Хотя меня никто не спрашивал.
— Тебя готовили к этому с рождения.
— Пусть так, но ты четко дал понять свои намерения. Ты не хочешь узнавать меня как человека.
— А Малик хотел?
Азим сам не знал, как мог спросить такое. Произносить имя брата было противно до боли. Еще омерзительней было представлять Джохару с ним в постели.
Джохара гордо приподняла подбородок и отвернулась в сторону.
— Не особо.
— Так в чем проблема?
Азим не знал, что и кому хочет доказать. Что его невесте больше по душе Малик? Что сам он ей неприятен? Может, виной тому шрам на лице? Тогда что с ней будет при виде его спины?
— Если честно, — тихо начала Джохара после недолгой паузы, — за Малика я тоже не хотела выходить. Надо быть ненормальной, чтоб стать женой незнакомца ради какой-то короны.
— Но ты согласилась.
— Не я, а отец. Он просто не оставил мне выбора.
— Если ты не хотела выходить и за брата тоже, почему не возражала в тот раз?
— В тот раз я почему-то не думала об этом, — честно призналась Джохара. — Возможно, в душе я верила, что свадьба не состоится.
— Не очень дальновидно, — ухмыльнулся Азим. — До росписи оставалось всего ничего.
Джохара пожала плечами:
— И все же она не состоялась. — Прошло не меньше полминуты, прежде чем она продолжила: — Представляю, что ты обо мне думаешь.
— Я думаю, что вовремя нашел тебя, — сказал Азим со всей серьезностью своего низкого голоса.
И вдруг ему показалось, что в уголках глаз Джохары засверкали слезинки. Но отчего? И разве такое возможно? Ему вдруг захотелось подойти к ней и успокоить. Но инстинкт подсказывал, что это будет ошибкой. Он — охотник, она — жертва. По крайней мере, так должно казаться ей. Да и как он ее успокоит? Он понятия не имел, как успокаивают женщин.
Но все же сейчас, когда Джохара отошла к окну и смотрела теперь на залитый огнями вечерний Париж, Азим испытывал непреодолимое чувство жалости к ней. Он знал, что такое быть в ловушке.
