Отец был без ума от Трикси еще и потому, что Оливер и Рене назвали малышку в честь его любимой жены. Каждый раз, когда Милт Лоуренс видел внучку, он дарил ей либо новую игрушку, либо платьице в оборочках, либо еще что‑нибудь. Он обожал ее.
— А что насчет твоей мамы?
Флэш сглотнул комок в горле и погладил Брук по спине.
— Она умерла, когда мне было одиннадцать.
Брук охнула:
— Прости, я не знала.
— Все нормально. Сейчас я знаю, что все старались оградить меня от проблем, но, когда стало ясно, что ей не победить в борьбе с раком, все изменилось.
Маме понравилась бы Брук, подумал он. И ее было бы не оттащить от Джеймса. Она любила бы своего внука, оберегала бы Брук, как собственную дочь.
— Грустно все это слышать, — сказала Брук, поворачиваясь к нему и обнимая его.
— Все нормально. Прошло уже много времени. Вскоре после этого папа выиграл в покер «Все звезды» и перевез все семейство в Даллас. Он не мог оставаться в Нью‑Йорке, где жил с мамой. Он стал ходить на родео и общаться с ковбоями. Меня он брал с собой. Я быстро понял, что среди них есть два типа — те, кто быстр на улыбку и шутку, и те, кто быстр на драку. Именно так мне и дали прозвище, — продолжал он. — Я был маленьким и шустрым, часто попадал в беду, а потом исчезал в одно мгновение, как вспышка[3].
Флэш всегда оглядывался на свое детство с нежностью. Какой мальчишка не обрадуется тому, что ему позволено делать что угодно? Интересно, как сложилась бы его жизнь, если бы Милт Лоуренс сумел выбраться из кризиса и глубокой депрессии после смерти любимой жены? Был бы он сейчас другим?
— Не знаю, но почему‑то я была уверена, что ты вырос на ранчо. Ты квинтэссенция ковбоя.
— Я воспринимаю это как комплимент, хотя на самом деле я был настоящим городским мальчишкой из Нью‑Йорка.
Брук легла рядом с ним, и он обнял ее.
— Дело в том, что для меня всегда существовало только две ипостаси — дамского угодника, который убалтывает красивых девушек, и драчуна, который никогда не отступает. С тобой же мне не надо быть ни тем ни другим. У меня появляется третья ипостась. — Он помолчал. — Мне нужно присутствовать в жизни сына, — продолжил он. — И думаю, нам с тобой ясно, что нас будет связывать секс.
— Хороший секс, — добавила Брук без особой радости.
Флэш почувствовал, как она напряглась.
— Я всегда жила вдвоем с мамой. Я не знаю, кто мой отец — мама отказывается говорить на эту тему.
— Серьезно?
— Да, она категорически отказывается хоть что‑то рассказывать мне о нем. И считает, что с Бином ничего не случится, если и он не будет знать своего отца. Отговаривается тем, что у меня все по‑другому — но в чем? В том, что я сделала карьеру? Кстати, мама стала пихать меня в музыку, когда я еще ходила в детский сад. За что я ее не виню, — поспешно уточнила она.
