– Не один. - И без того всегда кажущийся хмурым, Гаранин заметно помрачнел. Похоже, именно эти мысли и не давали ему покоя. Ладно мы, вроде как живы, повезло; но что с остальными? Я-то была уверена, что все в безопасности, а выходит…
А что – выхoдит? Можно подумать, были другие варианты!
Был. Не отвлекаться на эвакуацию, сразу сообразить и отстыковать макетный зал, тогда все остались бы на станции, и… и что? Вряд ли те, кто на нас напал, не предусмотрели и этот вариант.
– Захар, а если бы персонал остался на станции, у них было бы больше шансов? – тихо спросила я через десяток шагов.
– Не знаю. Я не знаю, сколько точно было кораблей у «Последнего дня», чего они хотели и по какому плану действовали. Высадились с одного транспортника, котoрый прислал сигнал бедствия и попросил разрешения на стыковку. Потом, когда мы их заблокировали на шлюзовой палубе, присосалась ещё пара десантных капсул, до того замаскированных. Готовились они готовились ловить капсулы и держали наготове ещё несколько кораблей, или хотели разом уничтожить всю станцию – не знаю. Может, я вообще не прав и ничего уничтожать они не хотели, и план был в другом. Не знаю, Вась. Можно только гадать. Но у рассеянной группы шансов выжить обычно больше. В смысле, у какой-то её части. Так что… – он передёрнул плечами.
– Ясно. Не называй меня так, пожалуйста.
– Как? - не понял полковник.
– Хочешь сокращать – Леся, Лиса, Лися.
– Почему? – опешил мужчина.
– Потому что, если будешь называть меня Васей, имеешь все шансы при первом же удобном случае не проснуться.
– Какая ты свирепая, – рассмеялся Гаранин – также неприятно, лающе, как говорил. Но угрозу, кажется, всерьёз не воспринял. - Не, Вася больше подходит.
– А если я тебя Харей буду называть? - возмутилась я.
– Да плевать. Зато смотри, как ты сразу выкать перестала! Чем тебя Вася-то не устраивает?
– Не люблю, - коротко огрызнулась я.
– В детстве, что ли, дразнили?
– Если скажу «да», это что-то изменит?
– Нет.
Ну вот, и снова – поговорили. Определённо, мне с этим человеком лучше молчать. Не зря мы его всей станцией избегали. Скорее бы уже дойти и...
А что, собственно, «и»? Я абсолютно уверена, что мы оказались не просто на поверхности кислородной, пригодной для жизни планеты, населённой разумными существами, но ещё и входящей в Союз? И нас сейчас тепло встретят, обрадуются и отправят домой? И Гаранина я больше никогда не увижу, поэтому можно позволить себе не искать с ним общий язык?
