– Ну вот, другое дело, - спокойно заметил полковник. – А то я начал думать, что что-то с тобой не так.
– А что, это вот – так? - пробормотала я. Отстранилась, чтобы вытереть щёки рукавом халата. Было неловко от такой сцены и не по себе от невозмутимости Гаранина. - Я с пяти лет, по-моему, не плакала…
– Когда лабораторная девочка в момент смертельной опасности действует с точностью боевого дроида, это наводит на мысли, что у неё с головой не в порядке, - отозвался мужчина. - Полбеды, если она просто шизоид. А если от страха умом тронулась? Я всё думал, как тебя прoверить. Но у тебя, оказывается, просто oтложенная реакция на стресс. Вот этот ступор и истерика уже больше похожи на нормальный откат.
– Наорали вы на меня после пробуждения ради проверки? - спросила я хмуро, всё ещё избегая смотреть на мужчину и озираясь по сторонам.
Остановились мы у небольшой речки – узкой, тёмной, быстрой. Она бежала по крупным камням вроде того, на котором сидела я, и пахла тенистой сыростью. Всё как на Земле. Даже, можно сказать, хорошо, если бы точно знать, что мы находимся на территории Союза.
– Отчасти, - со смешком подтвердил полковник. - Наорать мне хотелось на вас всех, давно. А тут не сдержался.
Признание далось мужчине удручающе легко. Похоже, он и правда не видел в этом ничего ужасного и повышение голоса на окружающих полагал нормальным. Досадно. Но… что поделать, другого спутника у меня нет. Лучше пусть кричит, чем руки распускает, в самом деле. Потерплю как-нибудь.
– А как же серьёзная подготовка и боевое прошлое? - всё же спросила я, внутренне опасаясь лишиться ещё и этой надежды. Такие про него легенды рассказывали! Неужели окажется, что полковник – штабная крыса? Да нет, не должен, слишком уж уверенно себя ведёт...
– Потому и не сдержался. - Гаранин жестoм велел следовать за ним и зашагал дальше вдоль реки. Проглотив тяжёлый вздох и пoморщившись от оплетающей ноги усталости, я послушалась. - В боевом прошлом таких под трибунал отправляли за неподчинение приказам.
– То есть правду болтали, вы действительно во всех последних конфликтах участвовали? И награды имеете?
– Не во всех, - поправил полковник. Я подождала, но продолжения и пояснений не последовало. Похоже, вспоминать об этом сейчас начбезу не хотелось. Или дело в том, что он в принципе не очень общительный тип?
– А куда мы идём? – решила я сменить тему.
Говорить на ходу было трудно, сбивалось дыхание, но молчать тем более не хотелось. Слишком свежи ещё были следы слёз на щеках, и я опасалась, что, оказавшись предоставленной самой себе и мрачным мыслям, могу опять не сдержаться. Теперь уже не по велению истерики, а в здравом уме, осознав всю безнадёжность нашего положения.
