— О сексе я думаю!
Снова стало тихо, и в этой тишине разгневанная авийянка продолжила:
— Вы вчера такую замечательную сказку об аистах и капустах поведали, что сегодня только об этом и думаю!
В ответ на ее слова послышались смешки, очень сдержанные и явно скрываемые, а затем женский голос из дальнего угла:
— А молодец девчонка!
Совершенно игнорируя высказывания обеих женщин, Айрон повернулся к шкиперу и хитро спросил:
— Ну и как тебе?
— Шипы метра на три, - со смехом ответил майор Алон. – Из этого следует, что если обслуживать тебя за столом будет она, то поесть тебе не придется.
— Ну, шкипер, нужно верить в лучшее, да, рядовая Фенияр? А вот если она попробует выкинуть что-то в духа «А вот тебе, теярский псих!», тогда пойдет мыть туалеты, - и чуть повысив голос, - и мыть она их будет вместе с говорливой боцманом Далерой!
От боцмана послышалось тихое ругательство, а затем все поспешно вернулись к поеданию завтрака.
— Рядовая Фенияр, - с наслаждением разглядывая девушку, произнес адмирал, - вы должны подать мне вон тот поднос с едой. Потом положить салфеточку на коленки, потом…
Райве прекрасно понимала, что это форменное издевательство. И меньшее, что ей хотелось сделать, это искупать ублюдка в бурой жидкости, которая находилась в тарелке, но… смелую женщину, которая ее поддержала, было очень жаль. Гордо расправив плечи, девушка решила повести себя так, как ее учили, а потому в столовой раздался ее голосок с придыханием, при звуках которого у мужской части личного состава аппетит пропал:
— Да… мой муж и господин! – произнесла Райве и обольстительно улыбнулась, с восторгом наблюдая за исчезающей улыбкой адмирала.
Авийянок ее положения с детства обучали лишь одному – угождать мужчине. В условиях жесткой конкуренции в гаремах, девушки учились соблазнять движениями, взглядами, голосом, походкой, и сейчас Райве собиралась продемонстрировать весь свой арсенал.
Медленно, плавно покачивая бедрами, девушка подошла к тележке, грациозно изогнулась, от чего по столовой пронесся восторженный вздох, затем, взяв поднос, повернулась к замершему супругу.
Адмирал Илонесской Армады и не подозревал, что взглядом можно обжигать, сжигая дотла, и ему хотелось, чтобы пепел, оставшийся от него, упал к ногам это прекрасной женщины. Но когда Райвеиэлитинэ улыбнулась – обольстительно, приглашающее, чувственно, он вспомнил, что у него есть ноги, на которых можно бежать, и руки, которыми это чудо, именуемое его собственной женой, можно хватать. Но чудо, грациозно шагая, пришло к нему само, склонилось так, чтобы в вырезе сорочки он мог увидеть ложбинку между тем, о чем мечтал всю ночь, а затем у самых его губ раздалось сводящее с ума:
