Несомненно, дыханием надо уметь управлять. Профессиональный навык вдоха и выдоха может стать решающим в работе исполнителя. Это, конечно, трудно, тем более, что в речи дыхание приходится менять гораздо чаще, чем, скажем, в пении. Но, овладев правильным дыханием, можно сыграть сцену так, как этого никогда не сыграешь интонацией.
Мне не так давно попался детективный рассказ, где повествование велось от первого лица. Начитывая его, я активно использовал дыхание. По сюжету такой приём оправдывался тем, что персонаж совершил убийство и поэтому находился в состоянии невероятного драматического напряжения. Естественно, что у человека в таких обстоятельствах дыхание учащается, порой оно даже может разбивать фразу на несколько кусков. Так выявляются глубокое волнение и страх, которые передаются через микрофон, и этим я, конечно же, заражаю слушателя.
Это тонкий приём. И если исполнитель не понимает, что дыхание – это тоже художественный элемент, то на выходе мы получим выхолощенную начитку, которая из-за отсутствия правильного дыхания теряет добрую половину не то что привлекательности, но и смысла вообще.
Хорошей иллюстрацией важности дыхания будет история о том, как мы записывали текст «от автора» для аудиоспектакля по роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин» в исполнении Валентина Гафта.
Мы писали по одной строфе за один подход (онегинская строфа – 14 строк). Надо, конечно, знать самосжигаемость и нечеловеческую работоспособность Валентина Иосифовича, который никогда не бывает удовлетворен ни одним дублем. Мы бы, наверное, целый год записывали этот роман, если бы я его каждый раз не останавливал. В итоге у меня оказалось по 10–15 дублей каждой строфы, а их там, дай бог памяти, около 500. Отбор лучшего дубля каждой строфы – это, само собой, адский труд, и это, конечно, было сделано. Но в итоге я оказался перед не менее сложной, с первого взгляда чисто технической, но на самом деле художественной, задачей: а как всё это теперь объединить в единое художественное полотно?
И вот тут меня и выручило дыхание.
У меня была коллекция вдохов Валентина Иосифовича. В отдельной папке на компьютере были они все: «философский», «легкомысленный», «глубокомысленный», «эротический» и многие другие, включая даже его фирменное втягивание с силой воздуха сквозь сжатые зубы. И вот, комбинируя эти вдохи, я добился эффекта, когда чередование строф, записанных в разные дни и с разной интонацией, звучало совершенно органично, как если бы Валентин Иосифович прочел весь авторский текст за один раз.
