И все же в этой жестокой и бесчеловечной утопии, а вернее в романе-предостережении, Бредбери, наперекор окружающей его действительности, которой по сути дела и посвящена книга, остается оптимистом. В этом мертвящем мире, сохраняющем неустойчивое равновесие на грани истребительной термоядерной войны, где-то подспудно бьется человеческая мысль: люди сохраняют книги, встречаются, мыслят. Это юность в лице Клариссы — «бомбы замедленного действия», — которую интересует «не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобная любознательность — опасна!» Это потомственный пожарник Монтег, тайно собирающий книги, захватывающий их в каждом доме, который он сжигает, и становящийся под их влиянием бунтарем. Монтег — это Ромео Монтекки, восстающий против удушающего его бремени средневековья. Ведь у Шекспира, которого так любит и так часто цитирует Бредбери, герой именуется не Монтекки, а по-английски — Монтегью…
Книга заканчивается гибелью города — символа современной американской действительности — в неугасимом огне водородных бомб. Реактивные самолеты уходят с ревом, который, казалось, говорит: разрушай, не оставляя камня на камне, погибни. Умри!..
«Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс,— резюмирует один из героев книги. — Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Должно быть, она была близкой родней человеку. Но сгорев, она всякий раз снова возрождалась из пепла. Мы, люди, похожи на эту птицу. Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем, и все это записано, и мы можем оглянуться назад и увидеть путь, который мы прошли, то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь. Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества».
Но даже в этом погибшем мире где-то подспудно бьется человеческая мысль. Группы бродяг, бежавших из городов, собравшись где-нибудь у костра, на обочине, ведут неторопливые беседы. Однако на самом деле это гибкая и разветвленная организация людей, готовых взяться за перестройку мира, когда придет «час гнева» и рухнет чудовищная механическая цивилизация машин, где нет места человеку. Их лозунг — «Всему свое время». Время молчать и время говорить. Время разрушать и время строить.
Среди них много ученых — профессоров из Кембриджа, Принстона, Стенфорда. Каждый из них вызубрил наизусть какую-нибудь книгу: «Республику» Платона, сочинения Марка Аврелия, книги Свифта, «Происхождение видов» Дарвина, труды Эйнштейна, речи Ганди, Джефферсона и Линкольна, «Уолден» Торо и стихи Байрона… Они ждут того дня, когда возникнет новый мир и все эти, казалось, навеки погибшие, сожженные книги снова можно будет напечатать…
