– Мы с моим братом и другом осмотрим местность на случай, если кто-то увязался за нами. Или вы хотите, чтобы вам выкололи глаза?
Кожмар тяжело сглотнул, а Фелка прошептала себе под нос:
– Псотники.
Рысь посмотрела на девушку.
– Фелка, – сказала она, – ты можешь пойти с нами… если хочешь.
Лукаш перевел удивленный взгляд с рыси на девушку. Было странно услышать приглашение от королевы. Оно прозвучало почти… застенчиво.
Фелка неловко сползла с седла. В руках она держала сверток, в котором, по-видимому, была сложена одежда королевы. Лукаш подавил внезапную вспышку ревности.
Он напомнил себе, что отправился в лес ради Францишека, а не ради того, чтобы получить расположение какой-то королевы зверей.
Лукаш помассировал пальцы своей обожженной руки. Если бы не та проклятая книжка, если бы не попытки Фрашко научить младшего брата хоть чему-нибудь – они все были бы мертвы.
– Странная парочка, – сказал Кожмар, наблюдая за тем, как трое животных и девушка исчезают за деревьями.
Лукаш покосился на майора.
– А мы с тобой – не странная парочка, Кож?
На безразличном лице промелькнула улыбка. Он достал из-за пазухи трубку, поджег табак и зажал мундштук между зубов, наконец позволив себе ухмыльнуться во весь рот.
– Кож, – пробормотал он. – Мне нравится. Кстати говоря, ты отлично справился с этими монстрами. Как ты узнал, что от них можно избавиться с помощью обряда крещения?
Лукаш достал из кармана сигарету и поджег ее. Запах драконьего дыма поднялся над поляной, лишний раз напоминая Волчьему Лорду о его прошлых потерях.
– Это было в книжке, – сказал он.
– Я думал, ты не умеешь читать, – нахмурился Кожмар.
Лукаш не ответил: он высматривал Рыбака. Якуб был дважды обязан ему жизнью. Пришло время расплачиваться за долги.
Королева не возвращалась в течение нескольких часов.
Пока зверей не было, а Кожмар увлекся очисткой своей идеальной формы от серебряной крови, Лукаш расседлал и вычесал Крула. Несмотря на то что его плечо зажило, он почувствовал острую боль, когда поднимал тяжелое седло, сделанное из драконьей кожи. Маленькие рога зазвенели, ударяясь друг о друга. Теперь это его единственная колыбельная.
Какого черта он делает?
У Лукаша кружилась голова, а к горлу подкатывала тошнота. Он просунул руку за ворот мундира и провел ладонью по исцеленному месту, сам не зная, что ожидает там найти. Открытую рану? Нет, его кожа была гладкой.
Рядом с ним скрипнули сапоги.
Он поднял голову и встретился с уставшим взглядом одного-единственного глаза. Кажется, Рыбак хотел о чем-то поговорить, но, посмотрев на Волчьего Лорда, нахмурился.
