Как и весь остальной дом, эта дверь держалась на одном только честном слове.
– Да, конечно. – Лукаш стукнул по двери, и верхняя петля со звоном упала на пол. – Я могу просто дунуть, и эта хибара развалится на куски.
Его слова звучали отрывисто, словно выстрелы. Рыбак не ответил. Он медленно вышел из тени, ступив на залитое лунным светом крыльцо. Лукаш отступил на несколько шагов, чуть не врезавшись в Кожмара.
Младший Смокуви сомневался, что они с его новым знакомым станут лучшими друзьями, но, по крайней мере, он был не один. Кроме того, благородный господин носил звание майора. Это ведь что-то да значит?
– Чего ты хочешь, Лукаш Смокуви? – спросил Рыбак.
Лукаш не сразу подобрал нужные слова.
Борода и волосы Якуба отросли до груди, но не могли спрятать его лицо, обезображенное пятью огромными шрамами. Остатки века болтались над пустой глазницей. Даже его рот исказился, и часть зубов была видна, когда он смыкал губы. Жуткие шрамы выглядели так, словно дикое животное провело по его лицу лапой с выпущенными когтями.
– Все рассмотрел?
Лукаш понял, что таращится на Рыбака.
Якуб развернулся и исчез в полутьме дома. Смокуви бросил взгляд на Кожмара, стоящего позади. Он не был уверен почему: может, слишком привык к присутствию Францишека? Может, лицо Рыбака напомнило ему о Генрике и о василиске и на мгновение он забыл, что его братьев больше нет рядом.
Может, он забыл, что они мертвы.
– Иди, – сказал Кожмар. – Я сразу за тобой.
Когда Лукаш не сдвинулся с места, Кожмар распахнул свой мундир, демонстрируя два дорогих револьвера.
– Больше оптимизма, лейтенант.
Лукаш снял с плеча винтовку и последовал за Рыбаком.
Несмотря на дождь и туман, внутри дома было сухо, как в пустыне. Пол скрипел под ногами, а воздух так нагрелся от огня в камине, что от его недостатка влаги стягивало кожу. Рядом с камином на жердочке сидела белая орлица. Лукаш поднял голову и уставился на потолочную балку, которая выглядела крайне ненадежно.
Повсюду были разбросаны листы пергамента. Покрытые коричневой пылью, они лежали на трехногом столе, на подоконниках и даже в умывальнике. Листы с непросохшими чернилами висели на бельевых веревках, растянутых по всей кухне. Лукаш и так был слишком высок для этого дома, а из-за подсвеченных огнем полупрозрачных страниц ему пришлось согнуться почти вдвое.
С точки зрения младшего Смокуви, Рыбак совершенно зря набил камин свежими поленьями, после чего огонь взревел с новой силой. На Якубе не было ничего, кроме штанов, и, судя по всему, за все эти шесть лет с их последней встречи он ни разу не помылся.
