Кожмар надел свой кивер на голову, и по его плечам заструился плюмаж[6] из волос вилы. Он окинул Лукаша взглядом и неожиданно спросил:
– Как ваша рука?
Лукаш стиснул зубы.
Возле фонтана собралась группа молодых женщин. Волосы девушек казались такими же блеклыми, как полоски на их длинных юбках; их кожа почти сливалась с белыми рубашками, а в руках они держали тонкие сигареты. Единственным ярким пятном в их облике были кроваво-красные сапоги, отчетливо выделяющиеся на фоне мрачных улиц.
– Можно подумать, они никогда не видели Ворона, – сказал Кожмар после короткой паузы.
Воронами называли служащих королевской армии.
– Скорее всего, и правда не видели, – ответил Лукаш.
Он осторожно наблюдал за женщинами, которые подошли к его коню слишком близко. Драконьи рога обычно вызывали у окружающих неподдельный интерес.
– Я здесь уже три дня, – задумчиво сказал Кожмар. – Меня никто так не рассматривал.
– Я Волчий Лорд, – ответил Лукаш, как следует не обдумав свои слова. – Люди смотрят на меня все время.
Майор повернулся к нему, и на секунду в его выражении промелькнуло что-то хищное.
– Конечно, – мягко согласился он. – Не сомневаюсь.
Кожмар резко выделялся на фоне мрачного, туманного городка, и только его глаза соответствовали окружающей обстановке – светлые, серые и совершенно бесчувственные.
Лукаш снова посмотрел на девушек с нескрываемой тревогой. Одна из них – может, чуть моложе его самого – гладила коня по черной шее. Крул повернулся к девушке, его уши дернулись, и она достала из кармана морковку. Даже с противоположного конца площади Лукаш видел, как загорелись в предвкушении глаза лошади.
– Итак, – начал Кожмар, достав из-за пазухи трубку. Это была дорогая безделушка, с резными узорами, инкрустированными янтарем.
Он выдул несколько идеальных колечек дыма, тут же смешавшихся с туманом, и спросил с нарочитой бесцеремонностью:
– Лукаш, полагаю, ты здесь из-за Золотого Дракона?
«Хотелось бы, чтобы это и правда было так».
Лукаш сжал и вновь разогнул обрубки, оставшиеся от его пальцев. Потребовались целых восемь недель, трясущийся меч и Золотой Дракон, но, по крайней мере, он начал признавать неизбежную правду.
Его карьере охотника на драконов пришел конец.
Лукаш покачал головой, и Кожмар Стычень внимательно оглядел собеседника. Глаза майора потемнели, и он нахмурил черные брови, сильно контрастирующие с его светлыми волосами. Это придавало его лицу жесткое, отчужденное выражение.
– Не хочу указывать на
