– Не меняй скорости, если хочешь жить, – Ванибару почти не слышал своего голоса. – Н е врали легенды о чудесной южной земле. Сдается мне, в этих горах упрятано нечто вроде установок противовоздушной обороны, реагирующих на скорость движения. Отойдем отсюда подальше, свяжемся с Равидаром.
Вольро кивнул. Командор видел – у парня дрожат руки. Ему самому было не по себе. Чтобы не обняться с горами, самолет набирал высоту. К стеклам липли большие снежинки. Машину неожиданно тряхнуло. С приборной доски под ноги пилота свалились черные очки. Он что, под полярным сиянием загорать собирался? Но Вольро не нагнулся, чтобы их поднять.
По показаниям приборов, они уже перевалили через хребет и должны были лететь над океаном, но когда облака остались позади, впереди лежала бесконечная заледенелая равнина.
– Дети нечистого! – по-людски выругался командор. – Ты куда свернул?
Приборы показывали какую-то чушь. Стрелки обоих компасов – ч еловеческого и гатурьего – т янулись в разные стороны. Зеленые всполохи полярного сияния сменились тревожными оранжево-алыми, неприятно озаряющими редкие облака.
Ванибару боялся признаться себе, что тоже испугался. Но он командор, гатур, он не имеет права показать человеку свою слабость.
– Господин… – начал было Вольро.
– Отставить. Поднимись повыше. Хочу понять, где мы.
Над ними оказалось еще одно облако. Странное какое-то, светлое… Самолет нырнул в него. Воздух вокруг словно сгустился. Потемнело так, что чернота пробралась в кабину и затмила собой все приборы. Только где-то невообразимо далеко мигал аварийный огонек резервной системы управления.
Самолет висел вне пространства-времени. Не было слышно моторов. Но чернота спала так же неожиданно, как и нахлынула, словно невидимая рука сдернула тряпку с птичьей клетки. И над растрескавшейся, вспучившейся ледником равниной встал ослепительно красивый и пугающий мираж: сияющий всеми красками город с вытянутыми вверх исполинскими башнями – черно-синими, зелено-ржаво-рыжими, фиалково-красными… Люди в легких одеждах плыли по его улицам… Люди ли? Самолет летел довольно высоко. Приборы показывали четыреста восемьдесят метров над поверхностью. Но машина не доставала даже до плеча исполинам. А шпили башен терялись в праздничном ореоле полярного сияния, грозясь нанизать на себя планеты и звезды.
Сколько длилось видение, и человек, и гатур потом расходились во мнениях. Может, несколько секунд, может, с десяток минут… Самолет вновь угодил в пасть черноты и вынырнул где-то над равниной. И под ними был не ледник, а зимняя, промерзшая тундра.
